— Идем, — сказал Мич.
Они вышли из тени и направились к воде. Прошли мимо компании, готовившей барбекю. Какая-то девушка в бикини, слегка захмелевшая, помахала им рукой. Мич махнул в ответ, но не остановился.
Оба свободным шагом, не торопясь двинулись к дому Майски.
Джек Перри сбросил блузу Ай-би-эм и зашвырнул ее за цветущий куст. Когда грузовик уехал, он бросился прочь, двигаясь проворно и тихо, как дикая кошка, — не по тропинке, а, перепрыгнув через изгородь, по мягкой земле, прочь от казино. Пробираясь между деревьями и кустами, он отвинтил глушитель своего пистолета и сунул его в боковой карман. Он знал, что через несколько минут полиция перекроет все выходы из казино. Он также знал, что рано или поздно старик опишет полицейским его приметы. «Надо было его убить», — подумал он запоздало. Теперь следовало добраться до дома Майски. Пройти предстояло две мили. Путь небезопасный.
Но вот он вышел на набережную. Навстречу ему попалась компания — молодые люди и девушки в бикини и плавках, и он понял, что в рубашке и штанах цвета хаки привлекает ненужное внимание. Заметив их любопытные взгляды, он продолжал идти. Оторвавшись от них, он снял рубаху и бросил ее за деревом. Мешал пистолет. Скрыть его было нелегко. Держа его в опущенной руке, он продолжал идти. Через пять минут он спустился к набережной и зашагал по песчаному пляжу, где было тихо и не так многолюдно. Внезапно он остановился, увидев ярдах в ста перед собой под пальмой небольшой спортивный автомобиль. Около него стояла девушка и натягивала футболку поверх бикини.
Злобные глазки Перри забегали по сторонам. Рядом с девушкой никого не было. Он пошел к ней.
Возле машины Перри оказался в тот момент, когда девушка уже села за руль и собиралась захлопнуть дверцу. Она подняла глаза и испугалась внезапному появлению незнакомца.
— Привет, милашка, — сказал он со своим характерным смешком в голосе. — Сейчас мы с тобой покатаемся. — И он приставил к ее шее холодное дуло пистолета. — Хочешь, сфотографирую?
Лицо девушки было видно плохо — он лишь смог разглядеть ее длинные мокрые темные волосы. Лунный свет падал на ее грудь, обтянутую футболкой, и Перри подумал, что баба попалась клевая. Перри любил женщин. Ему было уже шестьдесят два, но в его грузном теле уродливым карликом по-прежнему жила похоть.
Девушка вскрикнула от неожиданности, и Перри приставил дуло плотнее.
— Не дергайся, птичка, — сказал он. — Только пикни — и твое личико разлетится на кусочки.
Он открыл дверцу и уселся на сиденье пассажира. Подождал несколько секунд, чтобы девушка могла прийти в себя от потрясения, затем опустил пистолет.
— Вперед… Я скажу, куда ехать.
Дрожащей рукой девушка повернула ключ, и мотор заработал. Ее небольшой автомобильчик выехал с берега на дорогу, которая уходила от набережной.
Она понимала, что ей грозит смертельная опасность. Толстяк, который вальяжно расселся рядом, внушал ей невыразимый ужас. Она вела машину автоматически и не могла вымолвить ни слова, сердце ее готово было выскочить из груди, и, подобно сжатой пружине, внутри замер страх.
Раздался голос Перри:
— Такая красивая девушка ездит на пляж одна?
Она не ответила. Ей было видно, как в мелькающих огнях поблескивает пистолет и при малейшем движении дуло направлялось на нее.
— Не надо так бояться, — успокоил Перри. Но от его постоянной усмешки становилось еще страшнее: более ужасного голоса она в жизни своей не слышала. — Как тебя зовут, детка?
Она по-прежнему не могла говорить. Во рту пересохло, язык не слушался.
Перри положил свою горячую от пота ладонь ей на колено. Она резко отпрянула. Машину занесло, она поднялась на покрытую травой насыпь, а затем вылетела назад, на дорогу.
Чертыхаясь, Перри оттолкнул ногу девушки и ударил по тормозам. Машина, дернувшись, замерла, мотор заглох. Они остановились на узкой дороге, обсаженной деревьями. Ни одного дома поблизости. Это была редко используемая дорога, которая, очевидно, вела к морю. Задние фонари автомобиля высвечивали глубокий коридор тьмы, вытянувшийся за ними. Все было тихо, неподвижно. Перри выключил лампочку в салоне. Маленькие габаритные огни отбрасывали на дорогу слабые желтоватые брызги. Он взял девушку сзади за шею и потряс, как котенка.
— Что такое, детка… боишься меня? — спросил он и заржал.
Рот у девушки стал напоминать букву О. Ужас придавал нелепое выражение ее загорелому личику с мелкими чертами. Внезапно она застонала: спираль страха внутри начала раскручиваться. Перри обхватил ее горло своими толстыми пальцами и подавил этот стон. Обезумев от страха, она начала яростно сопротивляться, стучать маленькими кулачками по его лицу и груди, бить ногами.
Перри выругался и бросил пистолет на пол, чтобы удержать ее обеими руками. Он был гораздо сильнее ее. Его пальцы все плотнее сжимали ее горло, а левая рука держала запястья. Он подмял ее под себя. Затем, возбужденный от прикосновения к стройному полуобнаженному телу, потянулся вперед, открыл дверцу машины и выпихнул девушку на дорогу. Она неуклюже повалилась на гравий, почти без сознания, а Перри вылез из машины и встал рядом с ней на колени.
Она смутно понимала, что он срывает с нее футболку и бикини. В спину врезался острый камень, но это было ничто по сравнению с той болью, с которой он проник в ее тело — грубо, с животной жестокостью.
В конце концов, удовлетворив свою похоть, он оторвался от нее и подтолкнул ногой.
— Вставай, крошка, — нетерпеливо сказал он. — Это тебе на память. Давай… поднимайся на ножки! — Но поскольку она продолжала лежать у его ног, он наклонился, вцепился толстыми пальцами в ее волосы и потянул вверх. Она со стоном упала на него, а он затолкал ее, обнаженную, обратно в машину, скользя руками по ее дрожащему телу. — Давай… давай же… мне пора! — прорычал он, обошел машину, чтобы занять пассажирское сиденье.
Ее нога наткнулась на пистолет. В полутумане, не чувствуя никаких сил, но ощущая каждое свое движение, девушка схватила пистолет в тот момент, когда Перри плюхнулся на сиденье, и направила оружие на него. Потом, всхлипнув, нажала на спуск.
Перри увидел, как блеснула сталь пистолета, услышал выстрел и почувствовал дикую боль, которая прожгла живот. Он замер от потрясения, открыв рот, не в силах пошевелиться, на лице его выступил холодный пот.
Он увидел, как девушка выпала из машины, поднялась на ноги и, неодетая, побежала, пошатываясь, прочь от туманного света габаритных огней. Ему в нос ударил резкий запах кордита от разорвавшейся гильзы, и он почувствовал, что под брюки затекает кровь.
Несмотря на рану, ему кое-как удалось переместиться с пассажирского сиденья на водительское. Он завел двигатель, нашел нужную передачу и нажал на сцепление. Он повел машину в глухую темноту ночи, зная, что нужно добраться до дома Майски, пока не наступила смерть от потери крови.
Майски спрятал «бьюик» в укрытие. Дышать было тяжело, и теперь он не на шутку встревожился. Тупая боль в груди перешла в острую. Силы были совсем на исходе. «С ума сошел, — повторял он себе, — потащил полную коробку. Вот и перенапряг сердце». Он выключил фары.
Что ж, теперь можно отдохнуть. Здесь ему ничто не угрожало. В этом он был уверен. Полиция никогда не станет искать его в этом болоте. Теперь надо было добраться до пещеры — как можно медленнее — и лечь на постель из шерстяных одеял. Где-нибудь через час ему станет лучше.
Но когда он открыл дверцу и начал выходить из машины, резкая боль ударила ему в спину, и он повалился назад, на сиденье, прижав хищные руки к груди. В эту страшную минуту он подумал, что пришел конец.
Он подождал полулежа, и боль постепенно стала отступать: словно дикий зверь сначала напал на него, потом сбил с ног, а затем отошел назад.
Он понял, что у него был сердечный приступ, и его тонкие губы приоткрылись, обнажив зубы и выражая не то гнев, не то сильную досаду. Он разработал такой план, столько сделал для его претворения в жизнь, пережил опасность, риск, и вот, когда два миллиона долларов были практически у него в руках…
