Костюмерно-гримерный пафос вдруг слетел с нее. Ли отчетливо сообразила, что это - е е орган. Он хочет. Кого?! Себя?
Куда его девать? Куда девать его прямо сейчас, когда ни одна душа в мире...
Раздался веселый настойчивый звонок в дверь. Открыть? Черт его знает. Звонок еще пуще. Пойду. Идет. Открывает. На пороге - соседка по площадке, приятельница. Ничего себе, так, Ли никогда не воспринимала ее как женщину, просто приятельница - поболтать после обмена луковицами и спичками. Несмотря на свою известность, Ли поддерживала обыкновенные отношения с соседями. Это было удобнее, чем важничать, да и жить теплее.
- Ой, - сказала соседка, - извините. Ли дома? - она явно заинтересовалась красивым мужчиной на пороге; но мало ли кто мог оказаться утром в квартире Ли, недавно расставшейся с третьим мужем.
- Доброе утро, - приветливо сказал Гедат. - Ли внезапно уехала, а я ее двоюродный брат. Могу чем- нибудь помочь? - и еще приветливее посмотрел на гостью.
- Да, конечно, если удобно... - растерялась соседка. Ей очень понравился брат Ли.
Ли не хотела общаться с соседкой сейчас, она еще не сосредоточилась, все было еще слишком свежо. Но Гедат, подталкиваемый в трикотажную стенку все настойчивее и понятнее, хотел общаться с соседкой. Она была весьма мила. Черный махровый халатик до колен, весьма продуманных природой, голые гладкие ножки с тонкими щиколотками, наивные пушистые тапочки, только что высушенная голова с едва расчесанными русыми локонами до плеч, худенькая шея, незаметная грудь, - все было такое утреннее, свежее, испуганное, что Гедат решил выяснить до конца - что привело ее сегодня к Ли.
- У меня сломался телефон, - сказала соседка, - и кончился кофе. Просто беда за бедой. И никого нет, - добавила она странную фразу, хотя вполне могла, насколько знала Ли, сказать более чистую правду, что муж уехал в командировку.
- Отлично, - сказал Гедат, - то есть сочувствую и рад помочь. Заходите. Будем пить кофе и звонить по телефону. Я как раз не пил кофе. - И он пригласил ее изящным жестом, но без фамильярности.
И она вошла без раздумий.
Ли чувствовала, к чему идет настойчивость Гедата. В конце концов, это новое на вкус вожделение терзало ее ровно в той же степени. И все равно, еще раз спохватывалась Ли, это ощущения Гедата, это у него стоит! У меня не так, это не мое! А хочу, получается, я. Черт подери, что делать...
Гедат пригласил соседку на кухню. Поскольку Ли всегда приглашала эту соседку на кухню. Там стоял уютный топчанчик, стол, два кресла, кухня была огромная, деревянная.
- Как ваше имя, - вежливо спросил Гедат, заваривая кофе.
- Маша, - ответила Маша. Ли мысленно поздравила Гедата.
- Вы знаете, где в этой квартире телефоны?
- Знаю. Вы разрешите? - Маша встала было, но Гедат протянул ей новенький радиотелефон, позавчера купленный Ли. - Спасибо, - сказала Маша, не выразив удивления, что сосед удержал ее на кухне, не позволил одной идти в комнаты.
Покуда Маша звонила в бюро ремонта телефонов, а также свекрови с хорошими новостями от ее сына, то есть улетевшего в командировку Машиного мужа, покуда кофе настаивался, а Гедат принимал последние решения, Ли сказала себе: душа моя, делай что хочешь. Или что можешь. Я умываю руки. Маша, в конце концов, верная жена, здоровая, чистая, холеная, неизбалованная, муж в командировке, детей пока нет, работы нет, домоседка, домохозяйка, проблем никаких, - ну хорошая она, Маша, не будем выпендриваться. Да, Гедат? Тебе нравится Маша? Да я уже почти умер от страсти. Но-но, возмущается Ли. От смертельной страсти, бывает, вообще не стоит. Ты полегче, не надо млеть. Проще, все проще. Вот спроси у нее что-нибудь такое...
- Маша, - спросил Гедат, наливая кофе в хорошие фарфоровые чашки, - вы не будете возражать, если я уберу в стороны полы вашего замечательного, но непрозрачного, халатика, чтобы получше рассмотреть ваши ляжки, - Гедат присел на корточки у ног Маши и положил руки на халатик, - ваши бедра с внутренней стороны, - он вежливо посмотрел ей в глаза, - и вашу п...у, Маша... - Все это было произнесено исключительно вежливо, корректно, спокойно, голосом синоптика, предсказывающего солнечную теплую погоду без осадков и вообще без неожиданностей от природы.
У Маши остановилось дыхание. Тысячи мыслей пронеслись в ее пушистой русоволосой голове, слетали в озябшие пятки в наивных пушистых тапочках и вернулись обратно в голову. Как хорошая домохозяйка, она сначала осмотрела свою оставленную квартиру: все выключено, дверь заперта, телефон исправно не работает, то есть если позвонит командированный невесть куда муж, - то телефон не работал. На этот мыслительный ход ушла одна тысячная доля секунды. Следующий ход: я только что из ванной, свежая и благоухающая.
Поскольку Маша имела очень много свободного времени и ей, по молодости, это еще не очень надоело, то утренний сеанс ухаживания за своим обликом занимал часа два-три.
Но вернемся в Машины мысли. Он мне очень нравится; это Маша подумала еще на пороге, а сейчас, пока он варил кофе изящными движениями и просто потряс Машу, выключив плиту не глядя, ровно за секунду до неминуемого перехлеста пенки через край серебряной турки, - сейчас он нравился Маше очень- очень-очень. В галстуке и строгом твидовом костюме, словно собравшийся на важную деловую встречу, - и на кухне, у ее ног, с такими словами на устах! - Маша еще успела вспомнить, что нехорошо раздвигать ноги перед чужими мужчинами в отсутствие мужа, и еще что-то про популярные приемы контрацепции, - халат уже ничего не прикрывал. Пока Маша думала, Гедат осторожно убрал полы ее халата в стороны и аккуратно развел ее коленки, прижав свои ладони к внутренним поверхностям ее бедер, как будто собирался плыть по морю...
Этот прием еще больше потряс Машу. Она вспомнила, что когда ее муж лишал ее невинности, а она все побаивалась, он раздвинул ее ноги совершенно другим движением: обхватил левой рукой правую коленку, как мячик, правой рукой - левую, как мячик, и с некоторым нажимом разлучил мячики. Потом лег сверху, чуть придавливая, чтоб она не успела соединить пугливые ноги, и вставил, довольно быстро попав куда надо и не очень, в общем-то, измучив Машу. Но муж с тех пор навсегда прирос к этому способу преодоления: именно обхватить ее колени ладонями с растопыренными пальцами, именно сжать их и именно раздвинуть с нажимом. Ему это очень нравилось.
А тут все было иначе. А еще Маша вспомнила, что забыла спросить его имя. А сейчас уже поздно. Несмотря на ужасную серьезность ситуации, в которую она внезапно попала, у нее хватило юмора представить себе этот диалог: можно рассмотреть вашу п...у? А как вас зовут? - ответ.
Кстати, сам Гедат нисколько не расстроился бы, если в ответ на просьбу о рассматривании услышал бы вопрос - как вас зовут. Это лишь означало бы, что женщина пока еще в своем уме и вполне контролирует ситуацию. Но вопрос не прозвучал. Маша, хоть и мыслила со скоростью света, - онемела.
В брюках стало невыносимо тесно. Гедат потрогал Машины складки, попытался вызвать на беседу незаметный клитор, погладил пушистую прическу вокруг него и сказал:
- Маша, я слишком одет, а зрелище раздевающегося мужчины, особенно когда костюм и галстук, очень смешно. Я не хочу смешить вас. Но порадовать вас и себя я хочу очень. Поэтому давайте пойдем в спальню: вы войдете первая и задернете шторы, а я догоню вас уже не одетым.
Маша встала и пошла в спальню, не запахивая халат. Медленно подошла к большому вполстены окну и задернула темно-бордовые шторы, фактурой напоминавшие штапель, а на вес - панбархат. Пока уменьшалось расстояние между портьерами, Маша успела осмотреть улицу за окном; ослепительное сияние влажного асфальта встряхнуло ее мысли еще раз - и прекрасное предчувствие необыкновенного приключения охватило ее с ног до корней волос и задрожало в самой глубине сердца.
Руки Гедата легли сначала на ее ребра. Он стоял за спиной Маши и чуть не плакал от восторга бытия. Красноватый столб лежал на ее пояснице и чуть заметно поколачивал кожу.
- Пойдемте, Маша, в постель, - сказал Гедат, - я хочу вас. Так получилось, Маша.
- Пойдемте, - не своим голосом ответила Маша.
Гедат лег на спину, пригласил Машу к себе на плечо и несколько секунд готовился к тому, что сейчас должно было решительно изменить его жизнь. Ли на мгновенье вмешалась и поторопила Гедата. Он глубоко вздохнул, повернулся, приподнялся над Машей, обнял ее за плечи и медленно погрузил в нее свой необученный фаллос, попав в вагину безошибочно и мягко. Маша необыкновенно удивилась: ее муж обычно совершал некие ритуальные действия, да и столб свой вводил рукой, а тут ни действий, ни рук, а
