коридоров и помещений. Воздух оставь, такой вариант они должны предусмотреть. Сама заблокируйся в рубке и постарайся продержаться подольше, мне понадобится время.
— Лови схемы и… Спасибо тебе. Жду, — её голос дрогнул в конце фразы.
— Фаворит, начинай стыковку, как только пропадёт щит, — сказал я, уже выбегая из рубки. — Сообщи о выполнении.
Когда искин доложил о стыковке, я был полностью готов к операции. «Импульс», как основное оружие, уже висел на плече, как альтернативное — взял разрядник с ножом, а карманы набил ещё одним боекомплектом к винтовке, и успел пожалеть, что нет более удобной разгрузки. На долгий бой этого не хватит, поэтому прихватил рюкзак с дополнительным боекомплектом, его всегда можно скинуть, если будет мешать. Готов? Поехали!
Примерный план действий пиратов я себе уже представлял. К рубке ведут два коридора, и чтобы жертва не ускользнула, им надо перекрыть оба, что играло мне на руку. Справиться с шестью врагами с неизвестным вооружением и защитой было бы намного сложнее, если возможно вообще. Тогда единственным вариантом было бы не дать им времени взломать дверь в рубку и, постоянно беспокоя огнём, и ждать подкрепления. Но, к счастью, схема корабля давала мне большую свободу манёвра. Как я и планировал, сначала оборудовал схрон с боеприпасами недалеко от рубки, рюкзак за плечами хоть и немного, но стесняет движения. Потом залез в техническую нишу и стал ждать прибытия гостей. Можно было напасть на них с фланга и подавить неожиданным огнём, но эту идею я отмёл с самого начала. Пока они не знают где Лика, будут стрелять на любое движение или даже намёк на него. А вот когда они её окружат и начнут взлом двери в рубку, у меня появится небольшой шанс преподнести им сюрприз. Но сначала я хотел разобраться с пилотами штурмовиков, если они останутся на месте, воевать на два фронта я не смогу. Поэтому план был — спокойно пропустить абордажную команду к рубке.
Когда невдалеке проходили пираты, я постарался слиться со стеной и даже не дышать. Заметь они меня сейчас, весь план может пойти прахом. Тактический модуль шлема передал на нейросеть, что на них надеты простые инженерные скафы с усилением из бронелистов. Кустарная поделка — даже моё защитное снаряжение по классу немного выше, чем это убожество, а про удобство и говорить нечего. Сердце стучало как бешеное, адреналин зашкаливал. Волевым усилием перевёл свой страх в боевой транс, руки перестали дрожать, внутри свернулся комок холодной ярости. Все боятся. Страх — это реакция инстинкта самосохранения, его надо подчинить себе, заставить работать на себя и не поддаваться, впадая в панику. Всё, пора! Противник достиг рубки и начал взлом двери.
Спустя несколько минут я подобрался к первому штурмовику, люк был распахнут, и было видно пространство отсека для абордажников. Подкрался ближе и увидел край открытого проёма в рубку, двери конструкция не предусматривала. Аккуратно вытащил две гранаты, активировал на подрыв через секунду и отработанным движением закинул сразу обе в рубку. Дождавшись приглушённого стеной сдвоенного хлопка, ринулся внутрь. Пилот до взрыва сидел спиной к двери — преступное пренебрежение собственной безопасностью. Хоть он и не подавал признаков жизни, а все его тело было перекручено взрывом и нашпиговано осколками, произвёл контроль. Не давая себе ни секунды расслабиться, помчался ко второму штурмовику.
С патрулём сшибся внезапно. Камер и датчиков в этом коридоре не было, и встреча произошла неожиданно. Заворачивая за угол, столкнулся с ними лицом к лицу. Друг друга мы не услышали, звук шагов перекрывали выстрелы и матерные крики, несущиеся от двери в рубку. Тело среагировало само, мозг ещё не успел осмыслить то, что видели глаза, а руки уже рванули нож из ножен. Бой закончился, едва начавшись, в скоротечной схватке нет времени на раздумья. Бить надо сразу на поражение, нанеся одну — две смертельные раны и сразу переключаться на другого. Работа ножом держится на трёх основных принципах: скорость, точность и простота. Главное — молниеносная реакция, нужно не дать противникам ни мгновенья для защиты и обдумывания. Схватил нож обратным хватом, ударил сверху вниз в шею ниже расположения кадыка, затем, вытащив нож, подбил ногу другого и, заваливая на себя, воткнул в сердце. Контроль можно и не проводить — оба противника были гарантированно мертвы.
Второй пилот был более осмотрителен. Он пристроился внутри абордажного отсека и держал вход под контролем, только совершил ошибку, не погасив свет, а сидя в светлом помещении, в темноте за проёмом двери ничего увидеть невозможно. Этого я снял, выстрелив с дальнего расстояния в верхнюю часть груди и в голову двумя очередями по четыре патрона. Именно эти места мне подсветил тактический модуль как самые уязвимые. В бой, не зная с кем столкнусь, я взял боеприпасы с самой сильной проникающей способностью, поэтому пули прошили тело и с лёгким звоном врезались в обшивку.
На мгновение остановился и, определив самый удобный подход к ближайшей паре пиратов, побежал туда. Время стремительно утекало, дверь в рубку не продержится долго, но это и играло мне на руку. Когда цель так близка, они снизят внимание и сосредоточатся на скорейшем достижении результата. Наверняка, они поддерживают связь с другой парой бойцов, и когда я уничтожу ближайших, другие поймут в чём дело, и тогда справиться с ними будет намного сложнее. С первой парой, как я и предполагал, расправиться было не сложно, они даже не смотрели за своей спиной, всецело сосредоточившись на двери рубки. С максимальной дистанции, выровняв дыхание, снял их как в тире. Не успел упасть на пол тот, что был слева, как перенёс огонь на второго. Связался с Ликой:
— Продержись ещё немного. Скоро всё закончится. Следишь за ними?
— Они почти взломали дверь, минуты через три будут уже здесь! — голос дрожал, и в нём слышались истеричные нотки.
— Уже бегу! — рявкнул я, срываясь с места. Надоело бегать, дыхание уже сбивается, долго в таком темпе я не выдержу.
Остался последний поворот, дальше — только прямая до рубки. Остановился. Отдышался. Проверил по сети, один контролирует дверь, другой держит под прицелом поворот, за которым я спрятался. Успел. Один плюс в том, что они насторожились — прекратили ломиться в рубку. Достал гранату, активировать не стал:
— Пошуми там у двери чем-нибудь. Отвлеки их на мгновенье.
Мне нужно было их отвлечь лишь на миг. За дверью раздалось бряцанье. Тот, что контролировал коридор, лишь слегка повернул голову в сторону звука, мне этого хватило. Я кинул неактивированную гранату за угол, крикнул: «Граната!» — и через пару секунд метнулся из-за угла, стреляя в движении. Рассчитывал я на то, что когда на тебя вылетает предмет, похожий на гранату, человек рефлекторно начинает искать укрытие или просто падает на пол. В такой ситуации вести ответный огонь невозможно. Пираты запаниковали и не успели среагировать на моё появление. Всё было кончено за секунды.
Когда бой позади, наступает такое мгновенье, когда ты понимаешь, что твоей жизни уже ничего не угрожает: исчезает напряжение, и возвращаются страхи. Руки начали дрожать, сердце продолжало бешено стучать, а я тихо сполз по стенке на пол. Так, сейчас пройдёт. Надо успокоиться. Всё уже позади.
Психофизическая подготовка — важная составляющая обучения, она резко снижает процент подверженных поствоенному синдрому солдат. Не готовые к психологическому давлению в виде лишений, смерти и необходимости убивать, обычно попадают в психушку или тюрьму. Мне не нравится убивать, но я давно уже принял необходимость этого в некоторых случаях. Жалко, что не удалось взять никого живым, но даже если бы и была такая возможность, риск был бы не оправдан. Весь план висел на волоске — слишком много если: пилоты могли поддерживать постоянную связь, раненый мог поднять тревогу, мне могло просто не хватить времени. Вся эта операция была на грани авантюризма. Вдох — выдох, всё. Успокоился. Пора подсчитать потери и оценить приобретения, а начать лучше со знакомства:
— Лика, всё закончилось. Можешь открыть дверь.
— Ты уверен?
— Да, открывай.
