как назло, только те случаи, которые злили её ещё больше.
Школа - вот концентрированное зло, собранное в одном месте и помноженное на три. Школа - источник всех её проблем и плохого настроения. В школе всё плохо: учителя, которые относятся к себе, как к мусору в углу класса, задания, выполнять которые - пустая трата времени. А самое худшее в школе - это сверстники Эйрин, её одноклассники. 'Твои друзья', - так называла их мама, хоть друзьями для Эйрин они были в самую последнюю очередь.
Они её просто напросто не замечали: никогда не выбирали в играх, не слушали, если она пыталась что-нибудь рассказать. Иногда девочки шептались у неё за спиной, и обрывки их разговоров Эйрин приходилось слышать. Она вспоминала их слова бессонными ночами, глядя в потолок - ничего лестного. 'Уродина' и 'психованная' были, наверное, самыми мягкими выражениями.
Однажды они выпотрошили её сумку и достали оттуда личный дневник, который Эйрин, опасаясь происков матери, всегда носила с собой. Прочитали, конечно - вслух, на переменке. Эйрин приходилось стоять, вжавшись в угол. Она боялась даже взглянуть в их сторону, не то, чтобы пойти и потребовать дневник назад.
Мама отказалась забирать её из школы, хоть и узнала обо всём. Она долго выговаривала Эйрин что-то спокойным голосом, Эйрин не слушала, думая о том, чтобы свести счёты с жизнью. Одноклассниц, конечно, наказали - чисто символически, как считала сама Эйрин, и эпизод замяли, и всё стало как раньше. Так же плохо, как раньше.
Эйрин злилась. Шёл дождь, и она злилась ещё больше.
Идрис теперь очень редко играл на флейте, но часто доставал её, оглядывал со всех сторон, будто проверял, не подменили ли, и заставлял её издать жуткий звук, похожий на волчий вой. Этот звук пугал степных птиц, которые тут же взлетали из высокой травы, истерично били крыльями по воздуху.
Идрис и сейчас издевался над музыкой, сидя на ветке дерева, - Эйрин видела только край фиолетовый накидки, зацепившийся за сучок. Она привыкла к мученическим стонам флейты и даже не морщилась, но замерла, когда поняла, что они прекратились.
Зашуршали ветки дерева, и сверху посыпались высохшие сероватые лепестки - дерево недавно отцвело. Эйрин вытряхнула лепестки из волос и возмутилась:
- Эй!
- Займись уже чем-нибудь, хмыкнул в ответ Идрис и тут же приземлился сбоку от неё, как кошка, на руки и ноги сразу.
- Не хочется, выдала Эйрин именно таким тоном, от которого начинали в гневе и недоумении бледнеть школьные учителя.
Он не стал настаивать, поднялся на ноги и отряхнул ладони одну об другую. Ни капли не церемонясь, Идрис вытряс прямо на землю содержимое сумки Эйрин - та даже вцепиться в неё не успела, - нашёл чистый лист и запутавшееся в траве солнечное перо и ушёл за стол дерева.
Эйрин хватала воздух ртом. Ей одновременно хотелось и закричать, и не разговаривать с Идрисом три ближайших жизни. Ветер посыпал раскиданные по траве вещи мелким дождиком, трепал уголки листов бумаги. Взятое на смену платье распласталось по земле сорванным синим стягом. Эйрин сжимала зубы и скрещивала руки, но внутри билось желание немедленно ответить.
- Гадость! - Она оттолкнула платье ногой и вскочила.
Идрис показательно не замечал её, воинственно уперевшую руки в бока. Высунув кончик языка, он чертил на листе, пытался удержать его на коленях и не делился с ветром. Было в прищуренных глазах мага времени нечто по-демонически хитрое.
- Отдай, рыкнула Эйрин, вцепляясь в верхний край бумажки.
Ещё пару вздохов Идрис продолжал рисовать, но вдруг как очнулся - перевёл взгляд на её пальцы.
- Отдай, я говорю, зашипела она угрожающе. Со школьными учителями до такого обычно не доходило, а вот с Рианом - частенько. Обычно он пугался.
Идрис задумчиво потыкал в её палец кончиком пера.
- Отойди, ты мне дождь загородила.
- Отдай, взвыла Эйрин ещё отчаяннее и дёрнула.
Неровный кусок бумаги остался у неё в пальцах, и Эйрин по инерции сделала шаг назад. Она ещё удивилась, как устояла на ногах, но сил хватило только на то, чтобы отбросить бесполезный клочок в сторону.
- На. - Идрис поднялся и потряс листом прямо у неё перед глазами. - Дописывай сама, раз такая умная. Сегодня я... сегодня мы...
Он глянул на ученицу, судорожно схватившуюся за изрисованную бумагу, и улыбнулся. И вдруг погладил Эйрин по голове.
'Ему понравилось', со всей уверенностью, которую удалось собрать по закоулкам разума, поняла она, и сама себе не поверила.
Пальцы задрожали, и она вдруг осознала, что смотрит на Идриса, не отрываясь, щенячьими глазами, и сглатывает, до сих пор не придумав, что сказать.
Маг времени почесал в затылке и, сощурившись, глянул на небо.
- Мы дойдём сегодня или нет, мне интересно?
Орлана поймала себя на том, что выстукивает кончиком солнечного пера сбивчивый ритм по деревянному подлокотнику кресла.
- Аластар, сказала она, остановившись. - Вы уже знаете, что у мёртвого лорда Клениса появился закадычный друг?
- Да.
Начальник тайной полиции привычно усмехался. Орлана давно перестала обращать на это внимание, только автоматически отмечала.
- И что вы предприняли?
От его ухмылок становилось спокойнее, и колючие снежинки под кожей таяли, растекаясь тёплой мутной водичкой. Аластар смотрел на неё так пронизывающе, что Орлане вдруг захотелось проверить верхнюю пуговицу - застёгнута ли.
- Предпринимать ничего не нужно. У него нет доказательств.
- Замечательно, если вы так считаете. - Нотка недоверия в её голосе трепыхнулась, как ветер в ясном летнем небе.
Солнечные пятнышки лежали на столе и дёргались - ветки дерева за окном трогал ветер. Орлана снова вспомнила полумрак, и оранжевое пламя, и взгляд Ледвига, почти такой же пронизывающий, как у Аластара. Почему граф из северной провинции решил, что она испугается и примет все его условия?
- Я знаю абсолютно точно, снизошёл до подробностей Аластар. - Вам не о чем волноваться.
Эфемерное спокойствие повисло в воздухе запахом лилий. Орлана поднялась и открыла вторую створку окна. Лилии, как им и было положено, прятались под широкими листьями.
- Пока настоящий убийца не будет найден, мне есть о чём волноваться, выдохнула она. - Из-за чего погас свет в имении Клениса этой ночью?
Аластар принялся стягивать с рук алые перчатки, дёргая поочередно за кончик каждого пальца.
- Полагаю, это сделали убийцы, неторопливо ответил он и выдержал положенную паузу. Стражи лорда Клениса утверждают, что в ту самую секунду, когда погас свет, хлопнула дверь в его покои. Ещё через минуту он был мёртв, и окно в комнате осталось открыто.
Орлана не дождалась, пока после очередного интервала он продолжит рассуждения, обернулась, прижалась поясницей к прохладному подоконнику.
- Минуты? - переспросила она, и голос отчего-то охрип. Минуты, вы не преуменьшаете? То есть за одну минуту злоумышленник проник в комнату, убил Клениса и выпрыгнул в окно, при том, что до этого в поле зрения стражников никого не было?
Шлёпнув перчатками по колену, Аластар задумчиво кивнул.
- Именно это я и хотел сказать. Именно поэтому я и считаю, что убийц было двое: один занимался
