Если бы не Зоя, то, видя, что произошло с мамой, я бы в церковь и ногой не ступила. Но, сестра относится ко всему спокойно, меня как может, от маминых нападок защищает. Зоя уверена, что это «горение» скоро пройдет. Оно бывает только у новоночальных, и то со специфическим типом характера. И мы вместе с сестрой послушно выслушиваем мамины нотации, терпим, и ждем, что скоро она поуспокоиться и в дом придет полная гармония.
На мамин день рождения, решаю сделать ей подарок, и сходить в церковь. И не просто сходить (я туда и раньше «заходила»), а исповедаться и причастится. Мама вне себя от радости.
Исповедь- это то, что мне нужно. Для себя я это делаю, не для мамы. Просто стыдно признаться, что нечистая совесть не дает жить спокойно, вот и выдумала повод.
Необходимо скинуть с души тяжкий груз. Думаю, что если расскажу все свои грехи с намерением их не повторять, то Бог простит, и я стану такой же безгрешной, как младенец. Вот здорово-то! Хочется испытать это ощущение. Особенно после встречи с Любой. Тогда я вымылась в душе и выкинула почти всю одежду из прошлой жизни, но чувство, будто душа в помоях, не покидает.
Ну, а потом я «втянулась», глотнув свежего воздуха веры, не захотела отставать, и мое воцерковление пошло по накатанной.
Когда Гена обнаружил, что остался единственным, кто кушает мясо в пост, то заявил, что он пропал. Что женщины его окружили. Да и на работе все тоже. Главный партнер Сергей тоже «только о церкви и думает». Так что Гена получается «белая ворона».
Этот его партнер не выходил у меня из головы. Особенно после того, как я увидела его на спевке хора.
Я жду Зою в уголке храма. И не могу оторвать глаз от Сергея. К тому же у него оказался приятнейший голос, заслушаться можно. После репетиции я наблюдала из укрытия, как юные девушки с ним заигрывали. Он тоже улыбался и шутил с ними. Горькое это было зрелище. Понимаю, что шансы завоевать такого мужчину у меня нулевые. Во-первых, мне уже тридцать, во-вторых, моя биография не столь безоблачна, как у тех юных созданий, а в-третьих, наше первое знакомство было настолько катастрофичным, что не только надеяться на романтические чувства, но и на глаза показаться ему стыдно.
Зоя обнаруживает меня в самом углу церкви, прижавшуюся к стене, в надежде слиться с ней. На лице написаны чувства, которые сестра без труда прочла. Она садится рядом и сжимает мою руку в своей.
-Послушай,- говорит она,- ты зря переживаешь, я думаю, что все получится.
- И на чем основан такой оптимизм?
Нет нужды уточнять, о чем речь, мы обе прекрасно понимаем друг друга.
-Ты красавица. Ты директор салона. Умница и мастерица. И у тебя прекрасный голос.
-Ты предлагаешь мне…
-Да! Будешь петь в хоре. Теперь ты настоящая христианка. И сестра твоя регент.
-И что, мне становиться рядом со всеми этими небесными созданиями на десять, а то и больше лет моложе?
-Глупости! Он не первый год у нас в храме, и девушки давно положили на него глаз, но со всеми он общается одинаково ровно.
-Странно,- удивилась я,- что в монастырь собирается?
-Нет, вряд ли. Он бы уже был там. Ничего же не мешает.
-Так в чем дело?
-Нет среди них подходящей ему в жены. Девочкам лет по семнадцать- двадцать, и они еще такие пигалицы. Хохочут и чуть ли не в куклы играют. Жизни не видели. А Сергей мужчина взрослый, о чем ему со вчерашними школьницами разговаривать?
Есть у нас и женщины и постарше, но они замужем. Так что ты, дорогая моя, самый лучший вариант.
От слов сестры в душе просыпается надежда. Знаю, не хорошо ходить в церковь ради того, чтобы закадрить жениха, петь Богу, и коситься в это время на мужчину, но так вышло в
