ребеночка.
-Я понимаю, - мямлю в ответ, хотя понимаю только одно, «я осталась одна». И еще «у меня проблемы, и их придется решать самостоятельно».
- Миша, можно последний вопрос?
Подъезжает такси. Михаил Иванович открывает передо мной дверь, и весело так отвечает:
-Задавай! Только не последний, а крайний!
-Зачем ты все это для меня делал? Ведь тебя и самого могли посадить за взятку?
-Зачем? Ты попросила. Да и не чужие мы люди.
Он захлопывает дверь, застегивает на внушительном животе легкий помятый пиджак и уходит из моей жизни.
Глава 24
Грузный профессор спит, положив щеку на большую ладонь, заканчивающуюся щедро покрытыми рыжей шерстью коротенькими пальчиками. На его бульдожьей мордочке застыло умилительно детское выражение. Тонкая струйка слюны аккуратно стекает в ладонь. С трудом отрываю взгляд от этого зрелища неги, оглядываюсь по сторонам. Слева, справа и напротив, за овальным столом сидят молодые и старые мужчины, в одинаковых однобортных пиджаках разного оттенка серого. Многие спят, другие ковыряют ногтем в столе или крутят в руках канцелярию. И только один из них, восседающий на трибуне, что-то читает вслух, но настолько ровным голосом, что возникает вопрос, не делает ли он это в состоянии гипнотического сна?
Чтобы не поддаться и не заснуть, нужно что-то делать. Например, налить себе воды.
- О, о, о… - сквозь полуоткрытую пробку вода хлещет во все стороны, оставляя темные пятна на тех серых пиджаках, которым не посчастливилось оказаться рядом со мной.
Все взгляды устремлены в мою сторону, слишком долго для тактичных людей. Ну, разлила чуть воды. Но зачем же так пялиться? Даже выступающий молчит и, застыв в выжидательной позе, буравит меня взглядом.
Пиджак слева тихонько толкает под локоть и шепчет:
-Наталья Сергеевна, вас объявили. Вам идти.
Едва поднимаюсь, как зал наполняется рукоплесканиями проснувшихся коллег. Поздравляют. По дороге к трибуне ко мне протягивается несколько рук, которые, не глядя, жму. Из-за портьеры выскакивает девушка-студентка и вручает грандиозный по своей безвкусице букет гербер. Весь этот сыр бор по поводу того, что я защитила докторскую диссертацию, как раскатисто выговаривает заведующий моей кафедры с трибуны «блесссстящщще».
Мама считает, что к 50 годам мне, наконец, улыбнулась фортуна. Может она права, но скорее, просто не знает очень многого из моей биографии, от чего я благополучно уберегла старушку. Не знает, что к 46 годам фортуна меня хорошенько стукнула головой о что-то твердое (наверное о жизнь) и хорошенько потрясла. В результате этой манипуляции из головы выпали ненужные запчасти: романтизм, страсть, влюбленность, высокие идеалы, надежда. Надежда на простое женское счастье, каким оно было в моем понимании.
Всего через два месяца после объявления приговора для меня впервые прозвучал марш Мендельсона. А дело было так.
В заботе о том, как бы не стать бомжом, я быстро нашла себе работу администратора в небольшой частной фирме. Уже через неделю после того, как я разложила личные фотографии и красивые канцелярские принадлежности на своем рабочем столе в приемной начальника, к нам зашел седенький профессор, когда-то бывший моим преподавателем. Вдруг вспомнила, что профессор давным-давно овдовел, и тут же решила, что хватит ему горевать, и куковать одному в большой пятикомнатной квартире. Приветливо встретив старого знакомого, я уже через минуту знала, что путь свободен, а его двое детей чуть младше меня по возрасту, надежно затерялись в большом мире, называемом просто «заграница».
Сложность заключалась в том, что старенький профессор никак не мог догадаться, что от него хочет сравнительно молодая и привлекательная особа. Не помог даже чаек с «вкусненьким» и сюсюканье о том, как он гениален. Просто принял все за чистую монету. Оценили, так что ж - приятно! Пришлось напроситься в гости под предлогом показать материалы, которые я когда-то готовила к публикации. К встрече готовилась тщательно. Задачка предо мной стояла не из легких. Пусть он и не очень стар - примерно 70, но давно уже смирился с возрастом и одиночеством. А пенсионера не так просто соблазнить, как молодого. Приди я даже в полуголом виде, он не станет поить меня вином и лапать за грудь. С такими мыслями я провела ночь, ворочаясь с боку на бок. Где-то к 3-м часам, наконец, пришло озарение. Метод Татьяны Лариной! Старомодно, решительно, и должно подействовать на того, кто по каким либо причинам считает себя недостойным такого счастья, как я.
