отбилась от Элизы. К счастью у неё ещё не было своего рыцаря и она вынуждена была издалека смотреть на танцующих.
Её королевское высочество увидев нас только в удивлении подняло свою левую бровь и негромко сказало: — Быстро вы ваше высочество нашли выход из положения, надеюсь к насилию не прибегали и у бедного мальчика не останутся синяки? — Ну что вы ваше королевское высочество, никакого насилия, только по взаимному согласию, ведь правда сэр Арт? Я предпочел скромно промолчать.
В этот вечер и ночь мы повеселились от души. Как сказал сэр Вопед, — танцы были до упаду, и не только контрданс, а ещё каскарды и менуэт. И в заключении, уже под утро настала пора королевской паване. Первыми танцевали его королевское величество и её королевское высочество, потом её высочество принцесса Фелия и сэр Вопед, а потом и мы с принцессой Азалией, потом и другие танцующие, дошла очередь и до моих родителей… Было весело. Уже когда взошло солнце я проводил её высочество принцессу Азалию ко дворцу, где её с рук на руки приняли её няньки. На плече у меня по прежнему был её шлейф, а на губах вкус её поцелуев.
На обратном пути у меня состоялся разговор с графом. — Сын мой, вы уже достаточно взрослый человек, рыцарь, и вправе сами распоряжаться своей судьбой. Примите от меня один совет: никогда не старайтесь прыгнуть выше своей головы если не готовы эту голову потерять. А теперь расскажите мне, как вы провели время на празднике…
Обратная дорога промелькнула как одно мгновение. Я долго не мог заснуть, все вспоминая тепло её губ и наконец то заснул и проспал почти до следующего утра. Я бы спал и дальше, но меня разбудили на утреннюю тренировку очередной непризнанный гений, которому сегодня понадобиться твердая рука и трезвая голова. Как говаривал граф, — кто если не я…
2
С наступлением теплых деньков жизнь в замке оживилась Некоторые 'перелетные птицы', переждав холода приготовились к путешествиям по другим королевствам и странам. В то же время матушка распорядилась приготовить ещё несколько помещений, ожидая наплыва новой волны 'гениев и талантливой молодежи'. В один из дней отец с несколькими своими доверенными лицами отправился в Галисию, где у него были какие то дела, матушка, решила его проводить, а на обратном пути погостить несколько дней у королевы, так что я был представлен сам себе. В вопросы связанные с хозяйством я благоразумно не лез, так как ничего в этом не соображал, хотя и был оставлен в замке старшим. Элиза, тоже почувствовав свободу и, отпросившись у меня, в сопровождении нескольких своих кавалеров отправилась в королевский дворец, что бы навестить там Азалию.
Дабы избавиться от безделья и скуки я стал помогать кому растирать краски, кому таскать глыбы мрамора, или месить глину. Вскоре я стал нарасхват:- Арт, принеси то, подай то, приготовь это… До обеда время пролетело незаметно. Сразу же после обеда я вместе с сэрами Труором и Траутом отправился на задний двор, где мы тренировались в стрельбе из пистолей. Прежде всего, меня учили: необходимо осмотреть кремний в замке и при необходимости или поправит его или заменить. Порох в ствол сыпать аккуратно, ровно по мерке, пыжи забивать легкими движениями. При стрельбе глаза не закрывать, а только щурить. Целиться в грудь противнику на 15 шагов и в голову на 25. У каждого из нас были свои пистоли, так сказать по руке, но сэр Труор требовал, что бы после трех выстрелов мы менялись, что бы иметь возможность пострелять и из чужого оружия. От непрерывной канонады у меня уже шумело в ушах, когда ко мне подошел сэр Патрик, наш управляющий и прокричал в ухо, что у нас гости и требуется мое присутствие.
Разгоряченный, с разряженными пистолями я направился через боковые двери в зал ожидания, где мы обычно принимали гостей. Там было шумно, бегали благородные слуги, сбиваясь с ног и накрывая на столы. В замок пожаловал его королевское величество король Кай 4 собственной персоной с небольшой свитой и охраной. Увидев входящего меня, он широко улыбнулся и громко произнес:- Вот это занятие для настоящего мужчины, — и подойдя ко мне доверительно сообщил, — А я сбежал из замка. Когда вокруг тебя весь день крутятся три женщины, это ещё куда не шло, но когда их становится пять, а одна из них вдруг заявляет, что она кажется чуть чуть беременна и возможно у меня наконец то появится наследник, то сами понимаете сэр Арт, требуется как следует приложиться к хорошему кувшину вина или меда, что бы эта без сомнения важная новость нашла свое достойное место в нашей королевской голове.
— Кто тут у вас самый записной и крепкий выпивоха? — Сэр Труор, ваше величество, только все кувшины на стол выставлять не надо, а то он, пока все не выпьет, не успокоиться. — Вот такой то мне собеседник и нужен, зови! Вскоре прибыл сэр Труор и они тут же, не откладывая в долгий ящик важное дело, приступили к беседе. Начали как полагается с молодого меда, так сказать для затравки, потом пошел выдержанный, потом его королевское величество вспомнило, что с ним прибыл надсмотрщик и держиморда, которого он, всецело полагаясь на меня, передает мне, что бы я о нем позаботился и ни под каким предлогом не подпускал к этому залу, а особенно ближе к утру.
Этим надсмотрщиком и держимордой оказалась его младшая дочь, принцесса Азалия, которая бесцеремонно забралась в мою комнату и сидя с ногами на моей постели просматривала мои книги. Встретив меня радостной улыбкой она спросила:- Пьют? — Пьют, — утвердительно ответил я. Только после этого она легко спрыгнула с кровати и подбежала ко мне: — Признайся Арт, а насчет своей любимой ты придумал? — Конечно придумал, ваше высочество. — Азалия, — поправила она меня. — Азалия, — послушно повторил я. — Просто я растерялся и не ожидал от вас такого напора и по правде говоря такого предложения. Обычно рыцари сами выбирают себе даму сердца, а тут выбрали меня. Я был к этому не готов. — А сейчас ты к этому готов? Ответить она мне не дала, закрыв мой рот поцелуем. — Я так скучала по тебе, а теперь, представляешь, у нас с тобой впереди целая ночь, пока его королевское величество не изволит накушаться до состояния не стояния.
Изредка я заглядывал в зал, где продолжалась 'дружеская беседа сэра Труора и его королевского величества. В зал охрана пропускала только меня и ещё двух слуг, которые сноровисто меняли пустые кувшины и тарелки с закуской. Убедившись, что все в порядке и конца края беседе не видно, я торопливо возвращался к Азалии. Где то уже далеко за полночь Азалия потребовала, что бы я помог ей раздеться и приготовиться ко сну. Я предложил позвать кого нибудь из женщин, на что она резонно ответила: — Ты что одурел? Это не моя спальня, что бы я в ней спокойно укладывалась спать. Это твоя спальня и твоя кровать, так что не выдумывай, а давай развязывай шнуровку и аккуратнее, что бы не порвать и не запутать. Завтра тебе же её с утра шнуровать.
Минут пятнадцать я мучился со шнурками, наконец то платье было снято. Под ним оказалось ещё две пышные юбки, или подъюбники, как назвала их Азалия, которые расстегивались сзади причем один из них был с лифом который тоже расстегивался на спине. Наконец, когда я уже достаточно взмок, она оказалась только в смешных штанишках с оброчками и бантиками, при этом она закрывала свою грудь руками и командовала мной: — Не стой как истукан,…откинь одеяло,… потуши свечи,… раздевайся,… ты что так долго,… а это что такое, все снимай с себя,… ты что не чувствуешь, что и я все сняла…
Когда мы улеглись, она в приказном тоне приказала мне её целовать, пока она не скажет — хватить… Потом, когда мы опустошенные и оглушенные лежали без движения, она внезапно сказала: — Через месяц я уезжаю далеко на юг, меня выдают замуж за какого то султана — старика. Я буду у него не то третьей, ни
