Взлет.
Утром Вася проснулся от какого-то шума. ПИПа рядом не было. Из конуры торчал нос Тузика, и сверкали два испуганных глаза. Из корзины торчали уши Барсика. Время от времени Барсик высовывался из корзины до уровня вытаращенных глаз и снова исчезал. Увидев, что Вася проснулся, Барсик высунул из корзины голову и противным голосом протяжно сказал:
– Мя…я…у.
Появился ПИП.
– Как? Проснулся? А я на кухне. Завтрак готовлю. Чего испугались? – обратился он к Барсику и Тузику. – Это всего лишь пробная продувка.
А Васе он добавил:
– Вставай, одевайся, иди в столовую. Сейчас завтракать будем. А после завтрака полетим.
В столовой уже все собрались. Не было только командира и его помощника Эдуарда. Они были заняты проверкой работоспособности систем корабля. Галина рассказывала смешную историю о том, как подопечный Надежды козел Бешка залез однажды в теплицу к Галине и начал лакомиться там молодой порослью капусты. Испортил целую грядку. А когда та увидела его и стала выгонять из отсека, он сказал: «Бе…е…» – и боднул ее. Пришлось призвать на помощь Надежду, и только вдвоем они сумели выпроводить хулигана. Все весело смеялись.
– А как же он забрался этажом выше? – спросила тетя Валя.
– Так ведь это было до того, как мы четко разделили отсеки по этажам.
Из кухни распространялся вкусный запах. Это кудесничал волшебник поварского искусства ПИП. Вот он появился, неся на голове девять приборов, расположенных друг на друге. Каждый из приборов состоял из тарелки, в которой было жаркое, распространяя вкусные запахи. Тарелка была накрыта другой такой же, но только перевернутой. На этой перевернутой тарелке стоял второй прибор, на нем – третий, и так далее. Получилось так, что на голове у ПИПа была длинная башня из столовых приборов, а он, как фокусник, пританцовывая, нес все это космонавтам. Потом он быстро расставил приборы по столу, разложил из большого сосуда вилки, ложки, чашки и, улыбаясь, произнес:
– Кушать подано.
Федор Иванович приподнял верхнюю тарелку на своем приборе и с удовольствием воскликнул:
– О! Так нам ПИП Бе…е… шку поджарил.
Надежда чуть со стула не упала.
– Что!? Моего любимчика Бе…е…шку, – и жалобно посмотрела на ПИПа.
– Ну, что вы, что вы! Если бы я попытался его поджарить, он бы меня сам в суп затолкал. Это же не козел. Это какое-то рогатое чудовище. А вы, Федор Иванович, – обратился ПИП к Федору, – не шутите так жестоко. Вы нашему животноводу, чего доброго, на весь день аппетит испортили.
Среди шуток и розыгрышей никто не заметил, что продувка систем корабля закончилась, и в столовой появился командир корабля в сопровождении Эдуарда. ПИП снова пропал на кухне.
После завтрака вся команда собралась в зале управления кораблем. Наступил момент отлета. У пульта управления расположились Афанасий Николаевич и Эдуард Сергеевич.
Командир приказал:
– Надеть пояса безопасности! Разместиться в креслах.
Он включил один из трех экранов. На экране появился улыбающийся мэр Ганимеда со своими помощниками.
– Как самочувствие? – поинтересовался мэр.
– Самочувствие нормальное, – ответил командир. – Системы проверены. К полету готовы. Разрешите взлет.
Мэр посмотрел на один из экранов, расположенных у него на столе, перекинулся несколькими фразами с группой специалистов, сидящих рядом и отвечающих за техническое состояние взлетной площадки, и сказал:
– Взлет разрешаю. Желаю вам интересного путешествия и счастливого возвращения.
Афанасий Николаевич включил двигатели. Корабль вздрогнул и медленно начал вылетать из шахты в голубую бездну космоса. Свет в зале управления потух, и вокруг космонавтов появилась панорама пространства вокруг Ганимеда. Огромный оранжевый шар Юпитера, несколько сверкающих точек его дальних спутников, небольшой шарик спутника Европа и совсем маленький шарик спутника Ио. Где-то далеко-далеко, пытаясь достать Юпитер своими теплыми лучами, сверкал небольшой шарик Солнышка. На фоне этой панорамы светился экран, на котором мэр Ганимеда и его помощники продолжали наблюдать за стартом корабля.
«Как там Барсик с Тузиком, уж не перепугались ли до смерти, – подумал Вася, – да нет, – решил он, – это ведь не в первый раз».
В это время мэр Ганимеда, убедившись в том, что корабль стартовал успешно, помахал на прощанье космонавтам рукой, и экран потух.
– ПИП, а ПИП, – спросил Вася, – а мы долго будем разгоняться?
– Разгоняться-то мы будем долго. Только под нагрузкой чувствовать себя будем недолго.
– Почему?
– Потому что сейчас мы преодолеваем силу притяжения Ганимеда да еще разгоняемся от него. А это дополнительная нагрузка или, если попонятней, лишний вес. Минут через двадцать расстояние между нами и Ганимедом увеличится, и, как мы с тобой уже говорили, сила притяжения к Ганимеду уменьшится. А потом и вообще почти пропадет. Вот тогда мы будем испытывать тяжесть только за счет постоянного увеличения скорости. А увеличение или уменьшение скорости – это ускорение. Так вот при постоянном ускорении мы будем испытывать постоянную тяжесть. А папа выберет мощностью двигателей такое ускорение, чтобы эта тяжесть была равна тяжести, которую мы испытываем на Земле.
Вася действительно заметил, что постепенно его все меньше и меньше прижимало к креслу, и через двадцать минут, как и говорил ПИП, Вася почувствовал себя, так же, как он чувствовал себя на Земле. В это время раздался голос Афанасия Николаевича:
– Внимание! Поздравляю с успешным началом полета. Направление – на близлежащую от нас тройную звезду альфа Центавра. Расстояние до звезды четыре световых года.
На экране засветились две звездочки, которые стали приближаться, приближаться и превратились в два больших солнышка и одно маленькое на фоне темного голубого неба.
– Корабль должен разогнаться до полусветовой скорости, – продолжал Афанасий Николаевич, – то есть до ста пятидесяти тысяч километров в секунду. Ускорение десять метров в секунду за секунду. Набирать нужную скорость будем около шести месяцев. Затем нам предстоит несколько лет продолжать полет по инерции до пункта назначения. Сегодня мы на несколько лет прощаемся с нашим большим домом – Солнечной системой. Какие будут предложения?
– Я предлагаю еще раз посмотреть на наше Солнце и на каждую из планет этой системы, – сказала Марина Петровна, – а заодно и зафиксировать в блоке электронной памяти все то, что увидим. Я думаю, что в пути нам не раз захочется посмотреть на этот наш большой дом.
Космонавты согласились. Афанасий Николаевич выделил на голубом небе наше небольшое Солнце и стал его приближать. Солнце приближалось и становилось все ярче и ярче. Афанасию Николаевичу пришлось заглушить яркость излучаемого света. Вскоре весь экран покрылся красным пламенем Солнца. Космонавтам показалось, что поверхность Солнца кипит. На ней появилось много-много пузырьков.
– Это так называемые гранулы, – объясняла Марина Петровна. – Каждая из этих гранул представляет собой кипящий газ. Размер гранулы достигает двух тысяч километров с дорожками между гранулами в пятьсот километров.
В правой стороне экрана на Солнце стало видно темное пятно в десять раз больше гранулы по размерам.
– Темное пятно, – объясняла она, – это области пониженной температуры. Пятно своим
