Уста Господа исполнены негодования,
И язык Его, как огонь поедающий.
Он явит силу мышцы Своей
В пламени огня поедающего,
В буре и в наводнении и в каменном граде.
Земля опустошена будет вконец и совершенно разграблена,
Ибо отвернулись Сыны Человеческие от Закона.
Разрушен опустевший город,
Все домы заперты, нельзя войти.
Плачут и стенают на улицах;
Помрачилась всякая радость;
Изгнано всякое веселие земли.
Тогда побежавший от крика ужаса
Упадет в яму;
И кто выйдет из ямы,
Попадет в петлю;
Ибо окна с небесной высоты растворятся,
И основания земли потрясутся.
Земля сокрушается,
Земля распадается,
Земля сильно потрясена.
И покраснеет Луна,
И устыдится Солнце,
И зашатается земля, как пьяный,
Она упадет и уже не встанет.
И истлеет все небесное воинство;
И небеса свернутся, как свиток книжный;
И все воинство их падет,
Как спадает лист с виноградной лозы,
И как увядший лист — со смоковницы.
И истощатся воды в море
И реки иссякнут и высохнут.
И превратятся потоки его в смолу,
И прах его — в серу,
И будет земля горящею смолою:
Днем и ночью будет восходить дым ее;
И ни один человек не пройдет по ней.
И завладеют землею пеликан и еж;
И филин и ворон поселятся в ней;
И протянут по ней вервь разорения и отвес уничтожения.
Никого не останется там из знатных ее,
Кого можно было бы призвать на царство,
И все князья ее будут ничто.
И зарастут дворцы ее колючими растениями,
Крапивою и репейником — твердыни ее;
И будет она жилищем шакалов,
Пристанищем страусов.
Послы для мира горько восплачут.
И опустеют дороги.
И истребится славный лес и сад;
И остаток дерев леса так будет малочислен,
Что дитя в состоянии будет сделать опись.
Вот, придут дни,
И все, что есть на земле
И что собрали отцы твои,
Унесено будет дымом,
Ибо мы забыли Отца своего Небесного
И Мать Земную свою
И нарушили священный Закон.
О, если бы Ты расторг небеса и сошел!
Горы растаяли бы от лица Твоего.
Когда десница Твоя являла крепость
Закона Твоего
И нисходил Ты во гневе, -
Горы таяли от лица Твоего,
Как от плавящего огня.
Вот, Ты прогневался, потому что мы издавна грешили.
Мы как море взволнованное, которое не может успокоиться
И которого воды выбрасывают ил и грязь.
Надеемся на пустое и говорим ложь,
Ноги наши бегут ко злу,
Опустошение и гибель на стезях наших.
Осязаем, как слепые стену,
Спотыкаемся в полдень, как в сумерки,
Между живыми — как мертвые.
Но ныне, Отче Небесный, Ты — Отец наш;
Мы — глина, а Ты — образователь наш,
Мы все народ Твой.
Города святыни Твоей сделались пустынею;
Погибли леса
И вся земля Твоя запустела.
Священные и прекрасные наши дома,
В которых возносили Тебе хвалы отцы наши,
Пожраны огнем.
И даже древняя мудрость Отца нашего Еноха
Втоптана в прах и в пыль.
Смотрю на землю, и вот
Она разорена и пуста, -
На небеса, и нет на них света.
Смотрю на горы, и вот, они дрожат,
И все холмы колеблются.
Смотрю, и вот нет человека, и все птицы небесные разлетелись.
Смотрю, и вот плодородное место — пустыня,
И все города его разрушены
От лица Господа, от ярости гнева Его.
Ибо так сказал Господь:
Вся земля будет опустошена,
Но совершенного истребления не сделаю.
Вот рука Закона не сократилась
