Как? Этот подонок не захотел жениться на его дочери? И сказал об этом за две недели до свадьбы? Какая низость! Какая подлость! Но все-таки кто бы мог подумать!
Уилкинс просто не знал, что сказать, поэтому обрадовался, когда Бетти попросила его принести успокоительное.
Нет, конечно, он давно подозревал, что с Марком что-то не чисто. Но уж никак не думал, что тот захочет отменить свадьбу. Что ни говори, а женитьба была ему очень выгодна. А теперь? На что, интересно, он надеется?
Неужели какая-то девка смогла так окрутить Марка Дэниелса, что он забыл о самом главном в своей жизни, о карьере?
Джереми Уилкинс давно знал Марка и раскусил его довольно быстро. Что ж, такой зять его вполне устраивал. По собственному опыту Уилкинс мог судить, что страстной любви не всегда оказывается достаточно для прочного брака. Уж как они с Оливией любили друг друга! Казалось, ничто на свете не может нарушить их безоблачного счастья. Они понимали друг друга с полуслова. Он даже в шутку называл ее «моя правая рука», а она его — «моя левая лопатка».
Да… А потом появился некий Сэм Блант, хилый музыкантишка, которого было не видно из-за его дурацкой скрипки. И что же? Оливия довольно безболезненно смогла отказаться от своей левой лопатки.
А вот Джереми не скоро оправился от удара. В тот день, когда жена сообщила ему о своем решении уйти к Бланту, он выпил целую бутылку коньяку и отчетливо понял: если женщина способна страстно полюбить одного человека, нет никакой гарантии, что завтра она с той же страстью не полюбит другого. И тогда уже ничто ее не остановит. Для счастливой супружеской жизни нужна не только и не столько любовь.
А вот если бы их связывала спокойная дружба, взаимоуважение, если бы они оставляли друг другу достаточно свободы… Может быть, Оливии и не понадобилось бы никуда уходить.
Впрочем, дело это прошлое. Отболело. Теперь нужно думать, как помочь дочери. В том, что ситуацию можно исправить, Уилкинс даже не сомневался. Он сейчас как следует поразмыслит и что-нибудь придумает. Он слишком дорожит дочерью, чтобы пустить все на самотек.
По дороге от дома Пилар до офиса Марк мучительно пытался придумать, с чего начать разговор с Уилкинсом. Рубить сплеча или сперва подготовить почву? Хотя, что уж тут готовить, когда Уилкинс и так уже все узнал от дочери. Значит, нужно начать с главного. Самое неприятное, как ожидал Марк, — это деловые вопросы. Нужно было как-то договориться о судьбе конторы. Неприятно, конечно, но не смертельно.
Однако слова, которыми его встретил старший компаньон, сразу выбили почву из-под ног Марка.
— Что, наверное, всю ночь веселился со своей красоткой? Ну-ну, я понимаю, дело молодое.
Сказать, что Марк оторопел, значит, не сказать ничего. Он буквально почувствовал, как тело сковало стальным обручем, и просто не мог сдвинуться с места. Его охватил панический страх.
Все слова, которые он заготовил по дороге сюда, внезапно вылетели из головы. Он стоял, не смея глаз поднять на Уилкинса — отчасти потому, что тот оказался на редкость проницательным.
Конечно, Бетти все ему рассказала. Что теперь? Главное — не отступать. Марк глубоко вздохнул.
Уилкинс сверлил его взглядом, полным злости и даже ненависти.
— Ты так и будешь стоять в дверях как изваяние? — спросил он наконец. — Садись, разговор предстоит не из легких.
Марк медленно, словно лунатик, прошел к своему столу и сел на стул, развернув его так, чтобы можно было видеть старшего компаньона.
— Мистер Уилкинс, мне очень, очень жаль, но я действительно не могу жениться на вашей дочери, — с усилием выговорил он. — И для меня это вопрос решенный.
— Вот оно что… — саркастически протянул Джереми. — Для него это вопрос решенный! Ну, а для меня, в таком случае, нет.
— Что вы имеете в виду? Вы же не хотите сказать, что собираетесь заставить меня жениться силой?
Уилкинс расхохотался.
— Силой? Да нет, такой сопляк, как ты, даже не заслуживает применения силы. Будь моя воля, я бы давно прогнал тебя взашей. Да вот беда, Бетти нашла в тебе что-то такое, без чего ей не хочется жить. Поэтому я не вышвырнул тебя вон, а продолжаю этот неприятный для меня разговор.
Марк проглотил оскорбление. Что-то в тоне Уилкинса ему очень не понравилось. Слишком уж уверенно звучал его голос.
— Честно говоря, я буду только рад, если ты не станешь моим зятем.
— Так в чем проблема? Я могу вообще избавить вас от своего присутствия — навсегда… Только нужно разобраться с конторой.
— Э, какой ты быстрый! Так не пойдет. Я же сказал: Бетти не хочет без тебя жить.
Марк стиснул зубы.
— Но, мистер Уилкинс, я люблю другую женщину. Я не могу жениться на Бетти и продолжать обманывать ее всю жизнь.
— И кто эта женщина? — осведомился Уилкинс.
— Это совершенно неважно.
— Это очень даже важно. Потому что, если ты окажешься безмозглым ослом, мне придется поговорить с ней. Надеюсь, у нее хватит ума отступить, когда на карту поставлена человеческая жизнь.
У Марка похолодело внутри. О чем это он? Бетти что, угрожает самоубийством? Но это же просто глупо!
Поймав ошеломленный взгляд Марка, Уилкинс закивал и веско продолжал:
— Да, ты не ослышался. Человеческая жизнь.
— Я просто не понимаю, о чем вы, — побелевшими губами выговорил Марк. Если эта семейка примется его шантажировать, ему придется забыть о покое и счастье на долгие годы.
— Мой мальчик, я понимаю, что ты влюблен, — неожиданно мягко сказал Уилкинс.
Марк просто ушам своим не поверил. С чего вдруг такая перемена тона?
— Да-да, Марк, я и сам когда-то был молодым и любил. Но любовь — это все-таки не единственное, что есть в жизни. Существует еще долг, честь, порядочность…
Ну и ну! Джереми Уилкинс вздумал читать ему мораль?
— Марк, я человек, как ты мог заметить, не злой и не глупый. Думаешь, я верил в эти сказочки о том, что ты любишь Бет? Для меня все было понятно с самого начала. Возможно, во всем этом есть доля моей вины тоже. Я так дорожил счастьем дочери, что считал невозможным раскрыть ей глаза…
Разговор принимал какой-то странный оборот. По крайней мере, Марк совершенно не был к нему готов.
— Так вот. Я не могу заставить тебя полюбить Бет — как не сможет ни одна живая душа. Более того, я не могу заставить тебя жениться на ней. Но ты просто послушай, что я тебе скажу, и тогда решай сам.
Уилкинс поправил галстук, перевел дыхание и снова заговорил:
— Я не открою тебе секрета, если скажу, что Бетти недавно перенесла тяжелую болезнь.
Марк кивнул, все еще ничего не понимая.
— Но ни ты, ни даже сама Бетти не знает о том, насколько эта болезнь серьезна… Не перебивай меня! — бросил Уилкинс, заметив, что Марк порывается что-то сказать. — Так вот, вчерашнее потрясение нанесло Бетти огромный удар. Сегодня она даже не смогла встать с постели.
Марк постепенно начал догадываться, к чему клонит его собеседник, но пока не знал, как нужно отреагировать.
— Если свадьба не состоится, это может убить ее, — понизив голос, закончил Уилкинс и тут же бросил острый взгляд на Марка.
— Но я все еще не понимаю вас… — беспомощно протянул тот.
— Вчера мне пришлось вызвать врача, — горестно сказал Уилкинс. — Он сказал: еще одно
