глубины фигура в черном. Повернулась лицом в сторону берега и, не шевельнув ни рукой, ни ногой, быстро двинулась вперед, всплыла по обрыву и остановилась у края.
-- Подонки! Вашу мать! -- скрежетнул сухой голос. -- Если бы спички изобрели на пятьсот лет раньше, мне бы не пришлось возиться с кремнем и кресалом. Сеновал бы разгорелся быстрее, а у меня было бы одной проблемой меньше.
Он протянул руку к реке, напряг пальцы, и автомобиль всплыл, перевернулся вниз колесами и, покачиваясь, как поплавок, добрался до берега, вскарабкался по отвесному склону и остановился у ног хозяина. Вампир запрыгнул в машину, захлопнул, заблокировал двери и впал в оцепенение.
Гульфик опустил стекло на дверце. В салон ворвался прохладный ночной воздух.
-- Предутренний туман поднимается. Ныряй в первый попавшийся переулок.
Колян свернул в улочку, припарковал внедорожник перед палисадником, заглушил мотор.
-- Блокируйте двери!
-- Задняя запирается только снаружи.
-- Не успеем.
Вампиры погрузились в оцепенение. 'Час страха' в туманных предрассветных сумерках, когда тысячи вампиров лежат в гробах, темных комнатах, на чердаках и в прочих захоронках. Они не спят, но не могут пошевелиться, говорить, смотреть. Лежат и бояться услышать шаги смерти с осиновым колом в руках. Черный внедорожник сам выполнил программу мимикрии. Уменьшился в размерах и поменял цвет на светло-серый.
Обычная картинка для маленького городка. Домик на окраине, и приткнувшийся к палисадничку Запорожец.
БУДНИ РЫБИНСПЕКТОРА
Рыба от Бога, а не от рыбнадзора
Народная мудрость
'Мне плевать на природу, я убираю конкурентов'
Приватное от рыбохраны
В охотрыбинспекции ребята прожженные. С начальством завсегда
общий язык находили. При сов.власти 'плавали за утками'
для секретарей, сейчас на задних прыгают перед бизнесменами
и депутатами. А вот Ванюшку с сетешкой разденут, оштрафуют и
опозорят с благородным блеском в честном глазу.
Из негативного жизненного опыта
Никитенко вскинул голову и открыл глаза. Внимательно осмотрелся через тонированные стекла. Час назад, едва отъехав от города, почувствовал опьяняющую слабость, размягчились руки и ноги, опустились веки на глаза. Остановил Мерс на обочине, собрав последние силы, повернул ключ зажигания, останавливая двигатель, и отключился сам. Он не знал о предутреннем «часе страха» у вампиров, а мстительный Мнимозина не поспешил его об этом проинформировать.
Выйдя из машины Никитенко закурил, припомнил события прошедшей ночи. Колян с Джульеттой удрали, а ему досталась куча осколков от выброшенной с чердака гранаты. Вспомнив об этом, Никитенко ощупал грудь и пах, и с радостью убедился, что от попаданий не осталось и следа:
-- Не обманули. Действительно, бессмертный. Есть повод развлечься.
Никитенко решительно свернул на проселок и погнал к реке. Рассвет, рыбаки снимают сети, радуясь ночному улову. Готовятся осчастливить свои ничтожные семейства жалким заработком.
-- А не получится, пока есть я -- справедливый и беспощадный, красивый и злой, великий и ужасный, -- он еще придавил газ. Мотор заворчал благодарно, и колеса сгустили облако пыли позади машины.
-- А вот и клиент!
На краю обрыва стоял зачуханный серый Москвичонок -- переслужившее все мыслимые сроки изделие Советского автопрома. Внутри, откинувшись на сиденье, спал водитель.
Не смущаясь отсутствием у береговой черты резиновой лодки и снастей, изобличающих браконьера, Никитенко достал из своего багажника пластиковый мешок с рваными сетями и полуспустившую лодку- полуторку, прислонил их к Москвичонку и заботливо с разных точек поснимал видеокамерой. Поправил на плече карабин и настойчиво постучал по кабине:
-- Нарушаем, гражданин?!
Владелец Москвичонка дернулся в испуге, выскочил наружу и выжидательно-испуганно уставился на Никитенко. Рыбинспектор «держал паузу», пренебрежительно рассматривая драную фуфайку и сапоги в многочисленных заплатках. Обошел машину:
-- Багажник откроем? Похвастайтесь, какой ущерб нанесли природе, на какую сумму ограбили государство и общество.
-- Не рыбак я. От жены, от тещи на природе переночевать хотел.
-- И орудия браконьерского лова прихватил, чтоб не было скучно?
-- Не мои.
-- Все так говорят. Ну-ка, посчитаем, -- Никитенко начал вытаскивать сети из мешка. — Одна, две, три. Тысяча двести за штуку – три шестьсот, плюс факт появления с орудиями лова на водоеме в нерестовый период -- две тысячи – пять шестьсот. Сколько говоришь, выловил промысловых рыб? Расценки помнишь за голову? Пескарь – пять рублей, плотва – десять, лещ – пятнадцать, карась – двадцать, щука – пятьдесят, судак -- восемьдесят…
-- Я это, -- засуетился мужичок. – Историю вспомнил.
-- Ну?
-- В соседней области рыбинспекторы придумали сети вертолетом собирать. Опускают якорь на тросе, и вдоль реки на бреющем. Сорок минут полета – на якоре километры сетей и полтонны рыбы.
-- Круто! Умеют ребята.
-- А мужички трос под водой натянули и к деревьям привязали. На поминках три баяна порвали, а могилки от плевков блесте…
Никитенко обтер приклад о траву, и повесил карабин на плечо:
-- Сколько ты зарабатываешь?
-- Нисколько, -- мужичок елозил по траве, потирая ушибленную грудь, и, пытаясь подняться, изогнулся заискивающе. – Нет в городе работы, а на биржу не ставят… Где столько денег взять?
-- Ты себя не знаешь, -- хохотнул Никитенко. – Служба судебных приставов выкручивает деньги из неимущих, как воду из половой тряпки, -- быстро и досуха. Распишись-ка вот здесь и здесь. Если в течении месяца не уплатишь десять тысяч, после суда придется платить двадцать. Все понятно? Счастливо оставаться. Орудия лова я конфискую.
Никитенко погрузил сети и лодку в свой багажник и запылил дальше вдоль Вонючки.
Мужичок насмешливо ухмыльнулся, сел за руль и включил двигатель. Москвичонок развернулся и,
