- Втрое.
- Да.
Опять молчание, только чуть шелестят листья кустов, закрывающих накрытый в саду стол от нескромных взглядов. Солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь старые яблони, играют друг с другом в догонялки, перепрыгивая с парадных эполетов седого мужчины на его шашку в потёртых ножнах и с простой, без украшений, рукоятью.
- Садись, - еле слышно скрипнули плетёные кресла. - Ты сам-то как?
- Я писал.
- Писал? - женщина усмехнулась. - Андрей, это свинство, называть официальные рапорты и доклады письмами.
- Но…
- Молчи! Родной брат, называется. Неужели нельзя черкнуть пару строчек просто о себе? Даже о рождении твоих правнуков узнаю из сети.
- А сама?
- Моя жизнь и так у всех на виду, как на подиуме. Что там может быть нового?
- Так я в прошлом году всё рассказывал… и в позапрошлом. Между прочим, меня жена видит реже, чем ты.
- Ругается?
- Пока нет.
- Повезло… а мой ворчит постоянно, да ещё ревновать начал.
- Даёшь повод?
- С ума сошёл? Мы, Саргаи, однолюбы. Тем более - не в моём возрасте давать какие-либо поводы.
- Надо было мужа себе с детства воспитывать.
- Смейся, воспитатель хренов. А кого твоя Танька до пяти лет мамой называла?
- Так война…
- Ага, а у остальных только балы с маскарадами. Кстати, почему Сашке отпуск не даёшь?
- Сам не хочет.
- Всё ищет последнюю?
- В найденных на кораблях документах чётко сказано - четыре планеты.
- И на трёх после вашего визита даже в океанах жизни не осталось…
- Предлагаешь вызывать на дуэль?
- Нет, но всё же как-то не по себе.
- Стареем, сестрёнка. Стареем, и становимся добрее. Внуки что ли так действуют?
- Я похожа на старуху? - женщина преувеличенно укоризненно покачала головой.
- Ну что Вы, Ваше Императорское Величество, даже звёзды меркнут перед Вашим великолепием.
- Льстите, товарищ генерал-адмирал? Грубо, гнусно, и свински льстите.
- А уши тебе не надрать?
- За что?
- За всё! И не груби старшему брату!
Оба рассмеялись, и вместе со смехом уходили потихонечку грусть и горечь давней потери. Они вернутся, вернутся через неделю, через месяц… будут напоминать о себе ежечасно… пусть.
Но пройдёт год, опять появится стол в этом саду, и тишина встанет часовым у простого гранёного стакана, накрытого горбушкой ржаного хлеба. Так будет всегда. Так будет везде. Сегодня - День Чертобоя- Старшего.
А начиналось всё давным-давно…
Глава 1
- Слева двое, - шёпот идущего сзади Андрея прозвучал неожиданно громко и заставил внимательнее всмотреться вперёд.
Ага, теперь и сам вижу: пара тварёнышей затаилась под старой ольхой в самом начале насыпи. Значит где-то рядом ещё один. Такое ощущение, что в этом году гадины значительно поумнели и сменили тактику - если в прошлые годы они предпочитали охотиться в одиночку, то сейчас группируются в тройки. И так с начала весны. Тревожный звонок… какая пакость ожидает нас в ближайшем будущем? Гадство… и крупнее стали. Серая короткая шерсть лоснится… Отожрались? Но где?
- Задницу мне прикрой.
- Хорошо, пап, - сын согласно кивает и, присев на одно колено, кладёт перед собой здоровенный тесак.
Осторожный он у меня. Правильный. Впрочем, другие здесь и не выживают. Точнее сказать - другие вообще нигде не выжили. Схарчили их тварёныши на первое, второе и третье.
- Готов? Работаем! - я сделал быстрый шаг вперёд и звери, спровоцированные резким движением, бросились.
Размером с крупную кошку, они отличались завидной прыгучестью. Сволочи… Первого снял выстрелом в упор, тут же за спиной бабахнула двустволка Андрея и послышалась сдавленная ругань. Оборачиваюсь - последний перемахнул через меня и сейчас повис у сына на спине, пытаясь добраться до шеи сквозь кольчужный воротник.
- Замри! - широкий тесак перерубил бестию пополам, стукнув о пластины бронежилета. - Ты как?
- Вроде бы не достал… Расцепишь?
- Ага… пригнись чуток.
Челюсти поддавались с трудом, несмотря на то, что голова тварёныша висела, а туловище валялось в дорожной пыли отдельно от неё. Это почти всегда так - иной раз приходится выбивать застрявшие зубы и вытаскивать их уже дома по одному. Если, конечно, повезёт, и они не доберутся до тела. Тогда есть часа полтора на то, чтобы вырезать зазубренные клыки из раны. Потом поздно - стремительно начинающееся разложение не оставляет ни одного шанса. Сколько так народу в первый год потеряли…
- Осторожнее, пап, - попросил Андрей, когда тесак, откованный мной из старой уазовской рессоры, заскрежетал по воротнику.
- Что такое?
- Не поломай, в Грудцино сменяем на что-нибудь.
Узнаю родную кровь - такой же хозяйственный. А что, дело неплохое, за целую, не разбитую башку можно выручить литр бензина или два патрона двенадцатого калибра. Хотя с тамошнего председателя и три стрясти не грех, всё равно у него порох говённый и навеска маловата. Не иначе сам снаряжает. Да нам и такие сойдут, самошлёпные, не по тарелочкам на призы стрелять.
- Не вертись, говорю! - трофей упал под ноги. - Точно не прокусил?
- Не-а, - сын покрутил головой и достал из кармана полиэтиленовый пакет. - Других посмотрим? Я-то своего, кажись, только понизу зацепил.
Кажись, блин! Вот из-за такого 'кажись' месяц назад в рейде на Ворсму Валерка Мыц погиб - недобитый тварёныш забился под печку и ночью попросту перегрыз ему глотку. Считай, повезло… обычно с живота жрать начинают. Хотя чего это ворчу? А сам? Упустил последнего как сопливый пацан… Расскажи кому, так не поверят - Чертобой-старший умудрился не заметить зверушку, проскочившую над головой!
- Сейчас глянем.
Но сначала зарядить ружьё. В нынешние времена это первейшее дело - можно про обед забыть, но не про пустой второй ствол. Нынешние… поганые, честно скажу, времена… Ладно, чего рассопливился, старый пень? Тебе ещё как медному котелку… Пока детей на ноги не поднимешь. Своих и чужих. Да и те, пожалуй, давно своими стали.
