очень высок удельный вес визуальной оценки качества деталей. Методы же контроля из других отраслей техники часто не давали представления о действительном поведении деталей и узлов в приборах. Все это опять-таки вызывало необходимость проведения многочисленных и длительных производственных проб.
К счастью, в нашей стране был большой научный задел по электровакуумным приборам, в т. ч. СВЧ диапазона, были и приоритетные работы. Первый электровакуумный завод был создан постановлением ВСНХ в Петрограде в 1922 году. Им руководили М. М. Богословский и С. А. Векшинский. П. И. Лукирскому и С. А. Векшинскому и их школам принадлежали важные работы по эмиссионной электронике, находившие прямой выход в промышленности электронных ламп. Заводом предприятие было только по названию, поэтому в 1928 его присоединили к электроламповому заводу 'Светлане'. После этого слияния Векшинским была организована лаборатория, в которой были проведены серьезные исследования в области физики и технологии электронных приборов (по эмиссионным свойствам катодов, газовыделению металлов и стекла, вакуумной технике и т. д.).
В 1928 — годах отдел электронных ламп был организован и на электрозаводе Государственного электротреста в Москве. Это предприятие ведет свою историю от основанной в 1907 году на Мясницкой улице электроламповой мастерской, ставшей затем фабрикой. В 1921 году было создано Московское объединение фабрик электроламп, на базе которого в 1928 году и был организован электрозавод, разместившийся в здании на Генеральной улице (ныне Электрозаводская). В 30-х годах здесь было освоено промышленное производство вольфрама, тантала и танталониобиевых сплавов. В 1931 завод стал первым в стране предприятием, награжденным орденом Ленина. В 1938 году его переименовали в электроламповый завод Московского электрокомбината.
К лаборатории Векшинского на 'Светлане' постепенно присоединялись другие и в начале 30-х годов она выросла в крупную научно-исследовательскую организацию, получившую в 1934 году название 'Отраслевая вакуумная лаборатория' (ОВЛ) и ставшую по существу основным научным центром советской электроники. Но в 1937 году Векшинский был арестован. После него вплоть до 1941 года ОВЛ руководил С. А. Зусмановский.
Здесь работали многие крупные специалисты, возглавившие исследования по основным направлениям электронной техники.
Эти возможно утомительные описания особенностей технологии и организации электронного производства приведены здесь с целью показать, насколько сложным было дело создания промышленности, способной массово производить высоконадежные активные и пассивные радиокомпоненты. Требовалось разрешение целого ряда сугубо специфических проблем: разработки специальных технологических процессов, разработки и производства спецтехнологического оборудования, получения широчайшей гаммы материалов с высшей степенью очистки, разработки специальных методов контроля качества и оборудования для них. С этими проблемами А.И. впервые столкнулся именно в трудные годы войны и тогда же начал приобретать опыт по их разрешению в промышленном масштабе.
Для иллюстрации состояния дел с электровакуумном производством и материалами для него в последние предвоенные месяцы можно привести взгляд совсем уж стороннего человека. Воспользуемся вновь воспоминаниями В. С Емельянова, ставшего 15 июля 1940 года первым заместителем председателя Комитета стандартов.
-Три дня не выпускаем радиолампы. Ни одной лампы не могли сдать. Все забраковано. Раньше никто не обращал никакого внимания на то, сколько часов лампа проработает. Установленной стандартом норме ни одна лампа не соответствовала. Это мы обнаружили, когда отдел технического контроля стал проверять показатели качества. — В чем же дело? Почему лампы не работают положенное число часов? — спросил я Восканяна. — Цоколь лампы изготовляется из металла фуродита.
Мы штампуем его из металлической ленты. Так вот, эта лента не держит вакуум — металл очень пористый. Не металл, а марля какая-то.
-А кто вам эту ленту поставляет?
-Московский завод 'Серп и молот'.
Я стал вспоминать. Ведь мы изучали производство фуродита в Германии — на заводах Круппа и Рохлинга.
За техническую помощь Советским Союзом были уплачены большие деньги. Кто же изучал это производство?
Я вспомнил: инженер Фрид с московского завода 'Серп и молот'.
Я позвонил директору завода Ильину и спросил, работает ли у них Фрид. — Работает. — Нельзя ли его направить к нам, в комитет стандартов? — Когда? — Если можно, то сейчас же. Мы разбираем очень важный вопрос. Он нам может помочь в этом.
Через несколько часов Фрид был у нас в Комитете.
- Вы ведь изучали производство фуродита в Германии.
- Да, изучал.
- Чем вы объясните, что лента из фуродита, изготовляемая вашим заводом, такая пористая?
Фрид стал подробно объяснять особенности кристаллизации сталей этого типа.
- Для уменьшения величины кристаллов, как вам хорошо известно, — сказал Фрид, обращаясь ко мне, — на заводах Круппа и Рохлинга в такую сталь вводят азот. Они производят у себя азотированный феррохром. Но азотированный феррохром необходимо специально изготовлять, а это довольно сложное дело. Так вот, для упрощения производства работники нашего завода решили изготовлять фуродит на обычном феррохроме без азота. Это первое отступление от сложившейся мировой практики. Но есть и второе. Содержание углерода в фуродите должно быть очень низким, а у нас решили увеличить его содержание вдвое против норм, принятых на всех европейских заводах. С предложением повысить содержание углерода в фуродите и исключить из его состава азот директор обратился в Наркомат черной металлургии. Там связались с заместителем наркома электротехнической промышленности И. Г. Зубовичем и предложили ему внести в действовавший тогда стандарт указанные поправки. Как мне рассказывали, присутствующие при разговоре с Зубовичем работники Наркомата черной металлургии заявили: 'Если вы откажетесь принять наши условия на фуродит, то совсем ничего не получите. Ваши мудрецы с нашими теоретиками из лаборатории такие технические условия выдумали, что по ним ни один завод не сможет работать'. Зубович дал согласие. Новые условия на фуродит были подписаны. Завод 'Серп и молот' стал выполнять план по фуродиту и поставлять его заводу 'Светлана', а завод 'Светлана' — изготовлять из негодной фуродитовой ленты негодные лампы. Тевосяна /в это время бывшего уже наркомом черной металлургии, А.Ш./ в это время в Москве не было, он бы этого не допустил, — закончил свое объяснение Фрид.
Как досадно все это слушать! Еще десять лет тому назад мы изучили производство фуродита и умели изготовлять его не хуже немецких заводов. Зачем же в погоне за упрощением технологии производства снижать качество?
Вопрос о фуродите стал предметом разбирательства в Совнаркоме. Начальники, изменившие стандарт, были наказаны, а заводу был дан месячный срок для восстановления прежней технологии производства.'
Понятно, почему в Главрадиопроме НКЭП все довоенное электровакуумное производство было ограничено двумя цехами на 'Светлане' и 'МЭЛЗе': подобные вопросы, а их было огромное множество, решить самостоятельно здесь не могли, а Совнарком по каждому такому случаю собираться не мог. Характерно, что в 1935 году и завод 'Светлана' и ВЭИ отказались выполнить заказ КБ УПВО на разработку импульсной генераторной лампы, и заказчикам пришлось создавать ее в своей вакуумной лаборатории (В. В. Цимбалин при консультации профессоров Н. Н. Циклинского и Д. А. Рожанского). Лампа, получившая наименование ИГ-7 послужила прототипом последующих конструкций импульсных ламп ИГ-8 и др., выпускавшихся уже 'Светланой' и другими предприятиями для станций 'Редут' и 'Пегматит'. Таким же образом получилось, что многорезонаторные магнетроны были впервые созданы в лаборатории НИИ-9, а их практическое применение во время войны начали англичане, создав первые промышленные конструкции с высоким КПД, устойчивые к механико-климатическим воздействиям и разработав технологию их серийного производства.
Теперь все заботы по решению проблем выпуска сложнейших типов электровакуумных приборов для
