температура, наконец, не были приняты во внимание. Особых поводов для этой командировки, как считал А.И., не было, но таков был стиль работы у Дмитрия Федоровича и отступить от него он не мог.
Ведущая роль в строительстве полигона принадлежала Митрофану Ивановичу Неделину — создателю и первому командующему ракетными войсками стратегического назначения. Умный образованный военный, с широким кругом интересов и незаурядным организаторским талантом не мог не нравится А.И. У маршала было чему поучиться. О М. И. Неделине написано много воспоминаний и не стоит повторять здесь какие-то факты в подтверждение его вклада в ракетную технику. Его черты обычного человека как то особенно заметно выделялись на фоне его свершений, и как о всякой масштабной личности, в этих воспоминаниях мелькают разные занятные случаи. Так и в воспоминаниях А.И. о Неделине наряду с высокой оценкой его личности был рассказ об одном случае такого рода. Впрочем, возможно, что курьезным он показался только А.И.
Как-то был затеян объезд всех площадок, и торопя коллег с отправкой, маршал сказал: 'Времени у нас в обрез, поэтому предлагаю не завтракать, а только слегка перекусить. Сам я ничего есть не буду, только яичницу из пятка яиц, а остальные пусть как хотят'.
Для А.И., который всегда ел немного, пять яиц были совершенно несопоставимы с понятием 'слегка перекусить'.
Первый пуск по программе совместных испытаний состоялся 24 декабря 1958 года, а последний — 27 ноября 1959 года — достойно завершил всю серию совместных испытаний. Аварийными оказались четыре ракеты. Из них две — по вине двигателя, одна — из-за ошибки в конструкции ракеты и только одна — по вине радиоуправления. 29 января 1960 года специальным постановлением Совет Министров СССР ракета Р-7 была принята на вооружение. Успех!
Личный вклад А.И. в становление ракетной техники не теряется ни на каком фоне и, к слову сказать, не ограничен вопросами одной лишь радиоэлектроники. По оценке Б. Е. Чертока 'Только гироскопическое приборостроение могло воспользоваться опытом и базой мощной судостроительной промышленности'. Деятельность А.И. в 4-м главке Наркомсудпрома дала свои плоды в совершенно новой области. Серийное производство гироскопов для ракетной техники было развернуто в институте В. И. Кузнецова, выделенного когда-то из НИИ-10, в Ленинграде в НИИ-49, на Саратовском приборостроительном заводе (том самом 205-м, эвакуированном из Москвы) и на новом, еще только строившемся в Челябинске.
Однако, космическая программа, приносившая большой пропагандистский эффект, продолжала набирать обороты, и сразу после запуска первых спутников появились идеи о запуске автоматических межпланетных станций (АМС), сначала на Луну. Эта программа потребовала развернуть работы по радиоэлектронному обеспечению слежения за полетами космических аппаратов и прогнозирования их орбит. Специально для этих целей создавался Евпаторийский центр. Главный конструктор СКБ-567 Губенко предложил использовать в качестве антенны вместо одного большого параболоида соединённые в единую конструкцию восемь двенадцатиметровых 'чашек' на общем опорно-поворотном устройстве. Производство таких средних параболических антенн уже было хорошо освоено, однако нужно было научиться синхронизировать и складывать в нужных фазах киловатты, излучаемые каждой из восьми антенн при передаче, а при приеме — складывать тысячные доли ватта сигналов, доходящих до Земли с расстояний в сотни миллионов километров. Другой проблемой, на решение которой потребовалось бы несколько лет, могла бы стать разработка металлоконструкций механизмов и приводов для опорно-поворотных устройств антенн. Здесь пригодился опыт бывших 'судаков', ныне руководивших радиоэлектроникой: и Калмыкова, и А.И., и Владимирского. В основе конструкции были использованы точнейшие механизмы наведения от недостроенных крейсеров. Наземный измерительный пункт в Евпатории (НИП-16), строился силами военных, а в монтаже и отладке аппаратуры систем, которые разрабатывались в НИИ-885, СКБ-567, ЦНИИ- 173 ГКРЭ, МНИИ-1 Госкомитета по судостроению участвовали гражданские специалисты этих предприятий. Всей радиотехнической частью в Евпатории руководил, по необходимости вмешиваясь и в строительные дела, заместитель Губенко Г. Я. Гуськов. В течение 1958 — 1959 годов прошло три удачных пуска в сторону Луны: первая АМС прошла мимо, вторая попала в Луну, а третья — в октябре — облетела Луну, сфотографировав ее невидимую сторону и передав изображение на Землю.
Сразу после Нового года, 2 января, Хрущев собрал совещание. Заранее настроенный очень агрессивно, несмотря на успешное завершение испытаний по военной программе, он сказал, что успехи в космосе сейчас не менее важны, чем создание боевых ракет, а потом, еще более распалившись, пригрозил Королеву и другим: 'Дела у вас идут неважно. Скоро вас будем драть за космос. В США широко развернуты работы и они могут нас обогнать'.
И весь январь 1960 года прошел в обсуждении дальнейших космических программ, в которые входили запуски спутников, АМС и полет человека.
9 января на заседании ВПК у Устинова после рассмотрения хода работ по кораблю-спутнику 'Восток' и тяжелому спутнику-фоторазведчику было дополнительно поручено подготовить доклад с предложениями по программе исследования Марса и Венеры (МВ). Срок — неделя!
15 января Королев собрал у себя в ОКБ общую оперативку и огласил немыслимые сроки создания и пуска — в сентябре того же года! — трех аппаратов МВ на Марс. То, что это был сентябрь, а не ноябрь или декабрь определялось, правда, уже не чьей-либо прихотью, а единственно удобным взаиморасположением планет на орбитах. Главным вопросом проекта была система управления, которая должна целый год неустанно работать в космосе, ориентируя солнечные батареи на Солнце, параболическую антенну — на Землю и весь аппарат — на Марс или Венеру. Всем нормальным специалистам изначально было ясно, что создать за это время, обеспечив выполнение всех требований, а особенно по надежности, было невозможно. Для описания дальнейшего хода событий снова воспользуемся воспоминаниями одного из главных их участников Б. Е. Чертока:
'Рязанский предложил поручить всю проблему радиосвязи СКБ-567, где вместо неожиданно скончавшегося Губенко руководителем назначен Белоусов <…>. По указанию Устинова Руднев собрал у себя Калмыкова, Шокина и начальников главных управлений — руководителей радиоэлектронной промышленности. Самый эрудированный из всех собравшихся председатель ГКРЭ Валерий Калмыков, впервые услышав о такой постановке задачи: 'сегодня, в январе, — с нуля начать, а в сентябре — пустить', улыбался, но не спорил. Еще на зенитных ракетах он прошел бериевскую школу сроков, спор по которым в те годы мог привести к аресту, в лучшем случае — к снятию с работы. В таких ситуациях он бывал не раз и, как многие другие министры, считал, что бьют, как правило, не виноватых, а последних. Важно в большой толпе срывающих сроки не оказаться последним. Устинов сообщил Королеву, что по его просьбе Хрущев лично дал указание Калмыкову помогать нам в реализации программы МВ, с расчетом обеспечить два пуска в сентябре-октябре этого года. 'Вся радиоэлектроника пришла в необычайное возбуждение', — вызвав меня, сказал Королев. Он поручил мне участвовать во всех сборах и совещаниях у Калмыкова и Шокина и докладывать ему ежедневно. 22 января в зале заседаний ГКРЭ Калмыков собрал всех возможных участников работы по радиоэлектронной части. В процессе обсуждения Калмыков поручил вести совещание Шокину, так как его срочно вызвали в связи с сообщением о нарушении нашего воздушного пространства неизвестным самолетом. Кто-то из участников совещания подал реплику: 'Вот чем надо заниматься, а не марсианской фантастикой'. Шокин стремился припереть меня к стенке, требуя предложений по распределению работ между головными организациями по ближнему и дальнему космосу. Я предложил иметь две раздельные головные организации. Одной поручить проблемы ИСЗ, а второй — Луну и дальний космос. В полемике Шокин обвинил меня и в целом ОКБ-1 в навязывании своей воли различным организациям. По его мнению мы делаем это бессистемно, случайно, исходя из симпатий и дружеских отношений. 'Мы больше не должны стоять по струнке перед ОКБ-1 и ждать, что оно от нас потребует. Мы должны сами проявлять инициативу, предлагать технические решения, идущие в ногу или даже опережающие требования ОКБ-1', — сказал он. ''Золотые слова', — заметил сидевший со мной Богуславский'.
Прервем цитату. Представляется, что проскальзывающая здесь ирония неуместна. А.И. всегда рассуждал таким образом, а результативность его образа мыслей и действий, то, что эти слова не были для него пустыми, были доказаны всей его последующей деятельностью. Да и оценка эрудиции собравшихся, ни в коей мере не посягая на достоинства В. Д. Калмыкова, представляется все же несколько спорной, хотя бы потому, что у автора мемуаров он почти везде действует в паре со своим первым заместителем. 'Шокин нервничал и резко обрывал директора института телевидения (ВНИИ-380) Росселевича и директора
