Она выгнула бровь.
– Ты был милым, когда призывал меня, ты знаешь об этом?
Она просияла, а ее дыхание стало медленным.
– И ты… ты пахнешь, как сандаловое дерево.
Ей нравится его запах, так же ему нравится ее аромат, осознал он. Это возбуждало ее. Ее соски под тканью напряглись, желая прикосновения, поцелуя.
Его кулаки уперлись в бока.
– Я не знаю, почему я здесь или как они захватили меня, но я знаю, что мне здесь не место. Я знаю, что если останусь здесь, меня будут пытать снова и снова. Скажи, что тебе это не нравится, Джейн. Скажи, что ты не хочешь смотреть, как кого-то пытают.
Ее потемневший взгляд упал на металл ошейника, затем опустился ниже, на следы засохшей крови от веревок на животе, остановившись на его набедренной повязке.
Она задрожала.
- Я не хочу этого, - сказала она, резко выдыхая. – Но что будет, если они поймут, что я на самом деле не Одетта?
- Они не узнают, - эта ложь далась ему нелегко. – Все в порядке. Все, что тебе нужно знать, чтобы помочь иллюзии, это то, что ты купила меня на рынке рабов для удовольствия. Ты моя хозяйка. Потребуй расковать меня и доставить в твою…
Звук шагов отдался эхом, и Николай замолчал. Джейн напряглась. Им сейчас не нужны зрители.
Из-за угла появилась Лейла с угрюмым выражением на уродливом лице. Маленькая и коренастая, как и ее мать, пухлые, как и у Одетты, щечки, а ее подбородок был очень запоминающимся.
Не крючковатый нос, и вот она «красавица» в этой семейке. Длинные темные волосы собраны на макушке, а маленькие кудряшки выпущены на виски. На ней было роскошное платье из ярко-зеленого бархата, перекликающееся с цветом ее глаз, но во всем королевстве и нигде не было ничего, что могло бы сделать ее привлекательной. Злая душа была слишком темной.
Серебряные часы свисали с цепочки на ее шее. Она всегда была с ними, и даже взгляд на них не один раз рождал в Николае ярость.
Заметив Джейн, она остановилась, на ее лице появилось озабоченное выражение.
– Что ты здесь делаешь, дорогая сестра? Тем более, в ночной рубашке? – тревожный смешок. – Ты должна отдыхать. Мы не хотим, что ты заболела, не так ли? Ты уже и так много страдала.
Ее голос рождал отвращение. Он уже слышал его над собой, под собой, за своей спиной, ее горячее дыхание касалось его кожи. Теперь, уже так близко к моменту побега, ему пришлось прикусить свой язык, чтобы сдержать проклятье.
Уже скоро он уничтожит ее.
Джейн, сглотнув, взглянула на него.
- Ты – принцесса Лейла. Моя сестра. Да. – Джейн глубоко вздохнула, расправила плечи и встала перед «сестрой». – А он… он – мой. Он – моя собственность. – Ей не хватало убежденности, но она возместила недостаток точным определением.
Лейла стиснула свои слишком белые зубы, и переступила с ноги на ногу.
– Да, но тебя не было, дорогая. Я взяла на себя заботу о нем. Он теперь мой. – Она погладила часы. – В ситуациях, подобных этой, мать всегда на стороне владельца.
- Меня не волнует это. Он – мой.
- Одетта, будь разумной. – Лейла говорила с ней снисходительно. Лгала. – Он пытался тебя убить однажды, и ему это почти удалось. Ты с ним не слишком хорошо справляешься, а я давно привыкла к…
- Я сказала, что он – мой.
Он не знал, какими силами он обладал и хватит ли их для всего того, что он хотел сделать с этим царством. Абсолютное полное уничтожение. Но он не беспокоился об этом. Если его силы будет недостаточно, он соберет армию, и они промаршируют по...
Боль взорвалась в его голове, какое-то воспоминание развеялось. Он зашипел от боли, сознание, закрываясь, снова очистилось.
Обе женщины взглянули на него, прежде чем снова обратить внимание друг на друга. Но внимание Лейлы быстро вернулось к нему, к его эрекции, до сих пор еще пульсирующей желанием к Джейн, и ее рот открылся от шока: «Ты возбужден».
Молча, он вытащил член из набедренной повязки и погладил его по всей длине вверх и вниз, дразня Лейлу тем, чего он никогда не давал ей.
Лейла сдавленно вздохнула, ее глаза расширились, когда она перевела взгляд на сестру.
– Как ты это сделала?
- Я…я… - Джейн покраснела, пряча свою улыбку. Так невинна и сладка, солнечный свет и лунное сияние, слившиеся вместе.
- Не важно, - вспыхнула Лейла, все ее попытки любви и терпения исчезли. – Это не имеет значения. Мать в ярости и требует тебя. Она оплакивала твою смерть дни напролет и была в восторге от твоего возвращения. Но это счастье не спасет тебя от порки, если ты и дальше продолжишь игнорировать ее.
Мать оплакивала ребенка дни напролет. Как сладко, усмехнулся мысленно Николай. Но также Дама Червей была известна как жестокий тиран, она была неумолимой сукой и высасывающей энергию убийцей. А мать Николая была…
Он сжал челюсти от боли.
- Я слышала, что ты направилась сюда, - продолжала Лейла, - и пришла к тебе. Ты же не заставишь королеву ждать, не так ли?
- Я… я…
- Нет. Ты этого не сделаешь.
Черт. Джейн не должна была давать возможность Лейле указывать ей, проявляя недостаток воли. Его единственный шанс побега умирал с каждой прошедшей секундой.
- Лейла, нет. Я…
- Твоя бедная измученная головка еще не оправилась после твоего падения, не так ли, дорогая? Но я знаю, что ты будешь делать, если тебе нравится твоя шкурка. Стража, - позвала Лейла.
Джейн дергала свои пальцы, явно взволнованная.
– Я…я… В этом нет необходимости. Я не хочу быть выпоротой, но мне действительно нужно…
Двое вооруженных охранников появились из-за угла и остановились позади принцессы Лейлы. Они смотрели строго вперед в ожидании приказа.
Если они коснутся Джейн, Николай выпотрошит их. Он перегрызет им глотки и плюнет на их трупы. Свирепость его мыслей должна была удивить его. Джейн здесь с одной целью, и удастся его побег или нет, но ее не посмеет тронуть никто в Дельфинии. Но Николай не был удивленным. Ничто не могло остановить его хладнокровного нападения на этих людей. Джейн – его. Его спасительница, его шанс. Только его. Ничья больше.
Пока он не оставит ее.
Он прикусил язык так сильно, что почувствовал вкус собственной крови.
- Наденьте намордник и отведите его в мои комнаты, - велела Лейла, и он несколько расслабился. Стражники пришли не за Джейн. – Мы с сестрою должны встретиться с королевой.
