400 километрах от Адена, геодезические работы с целью найти подходящую гавань, один из морских офицеров, по имени И.-Р. Уэлстед, поднялся на привлекшую его внимание черную скалу, к «Вороньему замку». Он обнаружил здесь остатки древнего укрепления с мощными дорогами, четыре цистерны и надписи, которые он переписал и отправил в Англию. Там удалось их расшифровать, и тогда было установлено, что они относятся к дохристианскому периоду. Офицера охватила лихорадка исследователя, когда он узнал, что в обнаруженных им надписях город, для защиты которого была возведена крепость, носит название Кана! Через год он приехал туда, глубоко убежденный в своем открытии знаменитой дороги благовоний, вернее, ее начала. Теперь он решил выяснить, как пролегала эта дорога от побережья в глубинные районы страны. В вади Майфаа Уэлстед обнаружил мощную стену, пересекавшую долину, а на стене — надписи. Он хотел продолжить изыскания, но населявшие эти места бедуины не позволили ему идти дальше. С того места, где он был вынужден повернуть назад, его путь в 1843 г. продолжил немец Адольф Вреде, который обнаружил стену у Либны. Длина сохранившейся части стены — 67 метров (прежде длина ее, возможно, составляла около 180 метров, высота — 7 метров). Стена защищала вади с расположенными на ней ценными плантациями пальм от вторжений враждебных племен с юга. Позднее она играла важную роль в защите дороги благовоний, ибо ценный груз из Каны мог попасть на север только через ворота в стене Либны.
В какое время была построена стена, Вреде установить не удалось. Его постигла та же участь, что и его предшественника, и по тем же причинам ему пришлось прекратить поиски. Переодевание в мусульманские одежды с целью продолжить исследовательскую работу под предлогом посещения святой гробницы пророка Худа, находившейся в вади Хадрамаут, повлекло за собой опасные последствия. Его разоблачили и только благодаря заступничеству одного из ученых арабов не казнили, а лишь выслали в Мукаллу.
Вреде выбрал очень неподходящее для своего предприятия время, поскольку тогда к гробу пророка направлялось много паломников из разных стран, и религиозные фанатики с недоверием присматривались к каждому чужеземному страннику. Вреде был первым иностранцем, которому удалось объехать часть Дауан и проложить путь другим исследователям.
День близился к концу. Внизу, в деревне, загорелись первые огоньки. Несколько ее жителей добрались до нас и принесли с собой горячий чай, который подкрепил наши силы. Они присоединились к нам, и я продолжил свой рассказ о дороге благовоний.
Лишь в 1939 г. советник султана Мукаллы, находившийся на службе британского правительства, Гарольд Инграмс вместе со своей женой обнаружил на горном плато Хадрамаута тропу через перевал, проходившую вдоль вади Ирма. Надпись на скале сообщала, что перевал был построен тем же верховным жрецом из Хадрамаута, что и стена под Либной.
Кроме этой тропы была другая, по которой благовония из тех стран, где их добывали, перевозились в Шабву. Эта дорога была самой старой, и ею на протяжении нескольких столетий пользовались чаще, чем другими. Хусейн покупает благовония в Адене, и тот факт, что когда-то неподалеку от его деревни их перегружали с кораблей на верблюдов и караваны проходили через Шабву, направляясь во многие страны, повергает его в изумление.
Где добывались благовония? Подернутые туманом долины Дофара, труднодоступные долины в ущельях Хадрамаута (в прибрежных районах восточнее Шихра) и остров Сокотра — все эти районы были родиной благовоний. В тех местах росло священное египетское дерево, которое, как рассказывает Геродот, охраняли крылатые змеи, каждую весну улетавшие в Египет и уносящие с собой его благовонную смолу. Каждую каплю священного сока, источаемого корой, стерегут лесные духи, и они же сопровождают караваны, идущие по дорогам благовоний.
Плиний писал, что не более чем трем тысячам семей предоставлялось право снимать смолу с деревьев по закону наследственности. Поэтому этих людей называли святыми, и им запрещалось в период подрезания деревьев или сбора смолы каким-либо образом осквернить себя, будь то общение с женщиной или прикосновение к мертвецу.
В «Перипле…» же мы читаем, что благовония собирали рабы короля, которых посылали на эту работу в наказание.
В древности потребность в ароматических смолах была исключительно велика. Нам трудно вообразить себе, какими несметными богатствами располагали страны — обладательницы благовоний и путей, по которым они перевозились.
Деревья, дающие ароматические смолы, относятся к семейству бурзеровых. В их числе, например, аравийское дерево босвеллия священная (Boswellia sacra) и некоторые другие виды.
Небольшими надрезами в коре дерева вызывают истечение сока. Это делают обычно в период между маем и октябрем. Три-пять дней смолистому соку, цветом похожему на молоко, дают подсохнуть, затем его собирают и досушивают на солнце, пока консистенция его не станет зернистой. В Дофаре имеются два вида благовоний, которые называются «красной весенней смолой» и «белой летней смолой».
Самые лучшие ароматические смолы собирают в местах, расположенных вдали от побережья на расстоянии «трех дней пути верблюда»; сорта похуже добывают с деревьев, растущих в прибрежных районах. Благовония тщательно учитывали и охраняли, а затем, погрузив их на плоты и в лодки, доставляли в Кану, откуда во время зимних муссонов груз мог благополучно достичь Запада.
Смолы, собираемые в глубинных районах, в долинах Хадрамаута, отправляли другим путем. Караваны верблюдов, груженные благовониями, шли по тропе, проложенной непосредственно по вади Хадрамаут до самой Шабвы. Есть основания полагать, что существовала еще одна караванная тропа, которая вела из Дофара в Шабву и проходила по вади Хадрамаут, но достаточных доказательств в пользу этого предположения пока нет.
Однако сколько бы ни было дорог благовоний, все они шли через Шабву.
Глубоко, в самых недрах бывшей страны благовоний, лежит прежняя столица Шабва. Ее окружают пустыни и безводные, испещренные дикими ущельями горы. В далекие времена они служили ей защитой от нашествия врагов. Около восьмидесяти храмов нашли себе приют внутри ее стен. Войти в Шабву и покинуть ее можно было только через одни ворота. Торговля благовониями началась, по-видимому, во II тысячелетии до н. э.
Шабва приобрела значение важного торгового центра лишь в начале нашей эры, когда римляне взяли в свои руки морской путь в Индию и тем самым поставили под угрозу торговлю благовониями в прибрежных районах, которая велась через Аден. Поэтому ароматические смолы отныне приходилось доставлять в Кану, а оттуда — в Шабву. В Кану шли также благовония из Сомали и Эфиопии. Если начальники верблюжьих караванов отклонялись от установленного маршрута, им грозила смертная казнь.
Весь годовой сбор ароматических смол население было обязано приносить в храмы Шабвы, и никому не разрешалось вывозить за пределы страны ни одного кусочка смолы. Однако попыток нарушить этот запрет, вероятно, было немало. Например, индийские купцы стремились скупать смолы на местах их сбора. Если эти нарушения получали огласку, то смертью карались продававшие смолу.
Рассказывают, что, лишь после того как священник изымал десятую часть всего урожая ароматических смол «для бога», то есть в пользу государства, царь разрешал свободную продажу этого товара. Вот тогда торговцы могли покупать и продавать священный товар.
Из Шабвы караваны в три тысячи верблюдов, нередко растянувшись километров на тридцать, отправлялись раз или два в году, вскоре после окончания дождей. Их путь лежал через семьдесят населенных пунктов, в том числе через Мариб, Неджд, Мекку, Джидду, Медину, Петру и другие, в Газу к Средиземному морю. Такой переход продолжался в среднем не менее семидесяти дней.
В лавках средиземноморских портовых городов, таких, как АлексаНДРЙя, работников в конце дня раздевали и обыскивали, чтобы они не унесли домой ни кусочка смолы. С целью сохранить в тайне дорогу к хранилищам перед воротами торговых контор работникам завязывали глаза тряпкой или надевали на
