Войдя в комнату к больной, я застал там всю семью, взволнованно толпившуюся у ее постели. Четверо детей громко плакали. А ведь она опять ждала ребенка, что ей было совершенно противопоказано.
В помещении нестерпимо душно. Ни одного кондиционера, и только вполсилы работал вентилятор, прикрепленный к потолку. В раскрытые окна неслись сюда запахи прачечной и кухни. У женщины жестокий приступ астмы. Ахмеду надо было бы позвать меня раньше. Я всех выдворил из комнаты, в том числе мать и мужа. При осмотре я снова обнаружил свежие раны от прижигания каленым железом, а ведь отца Ахмеда, которому «нужно покоряться», здесь нет. Ладно, сейчас не время для дискуссий — надо прежде всего помочь больной. После инъекции аминофиллина[59] и преднизолона состояние ее постепенно улучшается. Ахмед предлагает чаю. Я охотно соглашаюсь, тем более что мне необходимо некоторое время понаблюдать за моей пациенткой. К тому же само присутствие врача здесь, как и повсюду, действует целительно. Ахмеду 35 лет, он маленького роста, жилист, интеллигентен, лукав и жизнерадостен. Над верхней губой у него усы щеточкой. Его отец — крестьянин из района Яфи, где у него имеется двести кофейных деревьев, что позволяет ему жить безбедно.
Ахмед хотел получить образование, а добиться этого можно было, лишь отслужив в армии или полиции. Когда в 15 лет он покидал родную деревню, родители и соседи наставляли его:
— Учись, но не забывай, что султаны и англичане наши враги, учись для нас!
Работать он начал в полицейском госпитале И в 22 года в чине лейтенанта закончил медицинские курсы, став фельдшером. В 1966 г. Ахмед перешел на работу в госпиталь полицейского управления в Адене.
— Решающим в моей жизни было установление связи с патриотическими силами страны. В шестьдесят четвертом году я стал другом НФ, а затем и его членом. Я, как и остальные члены организации, аккуратно вносил в ее фонд часть своей зарплаты, эти деньги шли на закупку оружия и медикаментов. Чтобы обеспечить товарищей по борьбе оружием, я предоставлял им санитарные машины, имевшие ордер на проезд. Перед городскими воротами оружие грузили в эти машины и, минуя строжайший контроль, беспрепятственно доставляли его в город. Те же методы мы применяли и в сельской местности. В санитарных машинах мы перевозили в Аден тяжелораненых и там лечили. Перевязочный материал поступал с английских военных складов. Разумеется, все проходило гладко потому, что у нас везде было много надежных друзей, они были даже среди англичан. После завоевания независимости началось строительство нового государства и одновременно продолжалась борьба против реакционных сил внутри страны. Это было трудное время. Правые пытались в шестьдесят восьмом году с помощью армии захватить власть в стране. Революция была в опасности, — продолжал свой рассказ Ахмед, — поэтому левые силы НФ решили четырнадцатого мая шестьдесят восьмого года предпринять попытку также захватить власть, но потерпели поражение и были вытеснены из состава правительства и Генерального командования НФ. Я был обезоружен и сослан в Пятую провинцию. В июле шестьдесят восьмого года по указанию тогдашнего правительства я должен был покинуть родину навсегда. Благодаря поддержке друзей мне удалось поступить под чужим именем на курсы в Адене. Здесь вместе с единомышленниками я участвовал в подготовке событий двадцать второго июня шестьдесят девятого года. Мы проводили беседы с офицерами и солдатами, разъясняя им программу левого крыла Национального фронта. Двадцать второго июня мы взяли власть в свои руки. Наше руководство выступило с заявлением, в котором говорилось: «Народная революция — это начало патриотической освободительной борьбы против британского колониализма, а также начало народно-демократической революции».
Когда Ахмед кончил свой рассказ, наступила ночь. В открытые окна теперь проникал аромат цветов гибискуса. Воздух стал прохладнее. Больная почувствовала себя лучше и захотела спать. Я сделал ей укол успокоительного и пожелал всем доброй ночи.
В больнице напряженная атмосфера, так как впереди рамадан — девятый месяц исламского лунного года. Арабы отмечают старые праздники по лунному календарю, по которому год в среднем на 11 дней короче, чем по григорианскому.
В месяце рамадан, как считают мусульмане, пророку Мухаммеду Аллахом был ниспослан Коран. Как перед каждым исламским праздником, и на этот раз также строятся предположения, когда он начнется.
Хотя в Коране и сказано: «Кто из вас увидит луну, пусть тот и начинает поститься», все не так просто — большинство арабов и южнойеменцев в таких вопросах обращают свои взоры к Каиру. Если там — что, правда, редко бывает — серп луны затянут облаками, то Каир возвещает о начале рамадана позднее, даже если на Юге серп уже давно просматривается.
Вечером 26 сентября 1973 г. напряжение спало: из громкоговорителей, установленных на минарете самой большой мечети в Адене (мечеть Айдруса), муэдзин, провозглашавший азан (призыв к молитве), оповещает о том, что начался месяц поста.
Вечером мы с женой приглашены в семью Мульхи. В сумерках идем к нему по обычно оживленным, а сейчас очень тихим улицам.
Когда переступили порог дома, они кончали молиться, Аллаху и его пророку Мухаммеду. В отличие от большинства верующих, которые совершают молитву заходящего солнца в мечети, здесь все молились дома. Эта молитва начинается в тот момент, когда солнце скрывается за морем. Мы расположились в удобных креслах за низким столиком. После молитвы обычно пьют чистую воду и едят блюдо из сорго с сахаром — вкусно и калорийно. К нему подали красный перец (бисбас). Нам еще принесли вермишель, запеченную с медом, маслом и сахаром, а на десерт были искрящиеся, красноватые ломтики дыни, чай и кофе. Если вы еще не насытились, можно съесть поджаристые, тонкие лепешки из кукурузной и пшеничной муки. Накануне вечером готовится жидкое тесто, а пекутся они на следующий день. За четверть часа до окончания дневного поста лепешки разрезают на кусочки и бросают в простоквашу. После всех этих кушаний хозяйка дома идет на кухню и не спеша принимается за приготовление настоящей еды — мясных или рыбных блюд, супов, мучных изделий. После еды, около полуночи, начинается долгая беседа за арабским чаем.
Некоторые жители Адена в это время идут в кинотеатр, встречаются с друзьями или посещают рестораны, где можно потанцевать.
Будучи правоверными суннитами, Мульхи и Римма отказывают себе в подобных удовольствиях и, как большинство мусульман на Юге, живут, следуя Корану. Я спрашиваю, как они проводят ночь.
Мульхи усмехается в ответ и цитирует из Суры 2 Корана: «Разрешается вам в ночь поста приближение к вашим женам: они — одеяние для вас, а вы — одеяние для них. Узнал Аллах, что вы обманываете самих себя, и обратился к вам и простил вас. А теперь прикасайтесь к ним и ищите того, что предписал вам Аллах. Ешьте и пейте, пока не станет различаться перед вами белая нитка и черная нитка на заре, потом выполняйте пост до ночи. И не прикасайтесь к ним, когда вы благочестиво пребываете в местах поклонения. Таковы границы Аллаха, не приближайтесь же к ним!»
— Но обычно ночью мы спим с полуночи и до первой утренней зари, — добавляет Римма, улыбаясь. — Потом что-нибудь едим и на второй утренней заре начинаем утреннюю молитву, которая заканчивается, когда утренняя заря осветит все небо.
Мульхи, как и многие другие, взял отпуск, чтобы провести рамадан дома за постом и в мечети за молитвами. В этот месяц на сотрудников больницы приходится особенно большая нагрузка. Человеку в такую жару очень тяжело выдержать день без питья и еды. Производительность труда в больнице резко упала, а пациентов прибавилось. Некоторые на приеме падали, поскольку находились в состоянии гипогликемии.[60] Только благодаря вливанию раствора глюкозы их быстро ставили на ноги. Многие пациенты принимали лекарства или позволяли сделать укол только после того, как я выдавал им справку о том, что они нездоровы и поститься не могут. Эту справку пациент показывал на работе, а также кади, духовному лицу мечети, которую посещает.
Пост (саум) относится к пяти главным обязанностям верующего наряду с верой в то, что Аллах —
