До Ланвеока они ехали час. Дорога петляла, и Андреасу приходилось преодолевать тошноту.
— Вода теплая? — спросил он.
— Вполне, ответил Жан-Марк. — С тех пор как приехали, ходим купаться каждый день. Только вот Марту в воду не затащишь. Ждет двадцати пяти градусов.
Марта, в представлении Андреаса, была типичной парижанкой. Увлекалась искусством, много читала, ходила на выставки и концерты. При ее стройности она казалась крупнее, чем была на самом деле. Носила элегантные, но удобные платья и, сколько Андреас ее помнил, красила остриженные «под пажа» волосы. Он часто задавался вопросом, что она нашла в Жан-Марке. Едва ли существовали два более разных человека. И все же, казалось, они каким-то образом ладят друг с другом. Порой Андреас завидовал их внешне простой жизни. Когда Жан-Марк рассказывал о детях, которым нужны новые кроссовки или новая одежда — такие же, как у их друзей. Когда он планировал свой отпуск и просматривал кучу одинаковых рекламных проспектов. Хватит ли денег на новую машину? Скорее всего, в следующем году. Или можно купить в рассрочку. Недели уходили на расчеты, сравнения технических характеристик и цен. Однажды Жан-Марк принял участие в марафоне. Готовился к нему полгода. Попал в верхнюю треть таблицы и рассказывал об этом с такой мальчишеской гордостью, что на него невозможно было обижаться. Андреас видел, как Жан-Марк и Марта сидят по вечерам в гостиной и считают, планируют отпуск, смотрят телевизор. Как они весело смеются, рассказывая друг другу о всяких мелочах. Даже жаловались они, улыбаясь, — так, словно все было понарошку.
— А как вы познакомились? — спросил Андреас.
— Я играл в футбол с ее братом. Знал ее с самых юных лет. Но чувство возникло гораздо позже, когда мы снова увиделись на его свадьбе.
Похоже, он хотел еще что-то добавить, но промолчал. Его хорошее настроение было показным, и, несмотря на загар, он выглядел усталым.
Дом стоял на краю деревни, у проселочной дороги. Это был дом родителей Жан-Марка. Сами родители несколько лет назад переселились в приют для престарелых, и с тех пор дети приезжали сюда отдохнуть. Марта сидела в гостиной и смотрела теледебаты политиков. Она коротко поздоровалась с Андреасом, не вставая с места. Марта тоже выглядела уставшей. Жан-Марк проводил Андреаса в его комнату.
— Сам знаешь, где тут что, — сказал он. — Спускайся, когда разложишь вещи. Я откупорил бутылку вина. Тебе оно понравится.
Андреас разобрал чемодан и сходил в ванную умыться. Старался не шуметь, чтобы не разбудить детей. Спускаясь, он услышал громкие разговоры на кухне. Дверь была приоткрыта. Он постучал и вошел. Жан-Марк сидел за столом, Марта стояла, прислонившись к раковине. Оба молчали. Казалось, они только что перестали ругаться.
— Все в порядке? — спросил Жан-Марк, вставая. Положил руку Андреасу на плечо. — Я рад, что ты приехал.
Он достал бокал из кухонного шкафа и протянул Андреасу.
— Сядем на улице?
— Там слишком холодно, — сказала Марта.
— А ты оденься, — раздраженно ответил Жан-Марк. — Андреасу наверняка захочется покурить.
Марта направилась к двери. Проходя мимо Андреаса, она дотронулась до его руки и спросила, надолго ли он приехал. Андреас ответил, что еще не знает. Пока не наскучит им своим присутствием.
Марта и Жан-Марк сидели плечом к плечу на проржавевших садовых качелях. Андреас разлил вино. Было очень тихо. Слышались лишь кваканье лягушек и изредка рев проезжавших машин.
— Гоняют как ненормальные, — сказала Марта. — В прошлом году один разбился. В нескольких сотнях метров отсюда.
— Самоубийца?
Жан-Марк покачал головой.
— Пьяный, — ответил он. — Посреди ночи. Не вписался в поворот, и — лобовой удар в дерево. Дереву хоть бы что.
— Младший брат Жан-Марка был здесь, когда это произошло. Паскаль, ты его видел. Он машины лаком покрывает.
— У него своя мастерская, — добавил Жан-Марк и оттолкнулся ногами от земли, так что качели пришли в движение и, поскрипывая, качнулись несколько раз туда-сюда.
Марта сказала, что рада видеть Андреаса. Жан-Марк целыми днями таскается с детьми, а ей одной в доме скучно.
— Дети все в него. В голове только спорт. А чтоб книжку почитать…
— Неправда.
— Когда ты последний раз был со мной на выставке? Или в театре?
Жан-Марк задумался.
— А та… как ее звали? Блондинка, — наконец проговорил он.
— Немецкая художница, — пояснила Марта. — Это было полгода назад.
— Она голых мужиков пишет, — сказал Жан-Марк. — Ну и Марте это, понятно, нравится. Она только притворяется, что увлечена искусством. Ей бы только на члены посмотреть.
Марта закатила глаза и сказала, что в искусстве более чем достаточно обнаженных женщин. Почему бы разок и на мужчин не взглянуть? Вообще, примечательно, какая вокруг поднялась шумиха. Картины попросту красивы. К тому же эта художница пишет и одетых мужчин. И пейзажи. Она спросила, знает ли Андреас Роберта Мэплторна. Он кивнул.
— Ты бы видел Жан-Марка на выставке, — сказала Марта. — Он никак успокоиться не мог.
— Они выглядят такими огромными, — сказал Жан-Марк. — Когда снимают широкоугольником, передний план всегда больше кажется. Ничего не узнать.
Марта зло засмеялась. Пожалела, что у нее нет широкоугольника. Оба были явно не в себе. Андреас сделал какое-то замечание о том, как Мэплторн фотографирует цветы, и Жан-Марк снова принялся раскачивать качели. Потом они поговорили об одном из коллег, учителе французского, который недавно развелся.
— Вот Андреас правильно сделал, — сказал Жан-Марк. — Он вообще не женился.
— А девушка у тебя есть? — спросила Марта.
— Ему такие вопросы нельзя задавать.
— Дельфина, — ответил Андреас. — Ты ее знаешь? В прошлом году она была у нас практиканткой.
Марта и Жан-Марк переглянулись и замолчали. Андреас задумался, знает ли Марта об измене Жан- Марка и не из-за этого ли они поссорились. Наконец Жан-Марк распрямился. Воинственно глянул на Андреаса.
— Да она, наверно, с половиной учительской спит, — сказал он.
Марта громко и неестественно рассмеялась. Жан-Марк встал и пошел в дом. Шел он медленно, как будто очень устал.
— Еще налить вина? — спросил Андреас.
Марта перегнулась и протянула ему свой бокал.
Он налил. Заметил, что она хочет что-то сказать и ждет. Она выпила.
— Холодное, — произнесла она. Сказала, что у них с Жан-Марком договор о молчаливом согласии.
— То есть?
— Он может делать все, что хочет. Если я об этом не знаю. И если он не влюбляется.
— А ты?
— И я, разумеется, тоже.
Рассказала, что из их договора, конечно, ничего не вышло. Жан-Марк влюбился в Дельфину. И вчера в этом признался. Они почти всю ночь не спали. Говорили о разводе. Связь Андреаса с Дельфиной, разумеется, все меняет.
— А может, и не меняет, — добавила она после паузы.
