— Наташка, говоришь, там была?
— Была! — подтвердил Данила. Лейтенант Кольцов посчитал, что вытянул из нас все, что хотел, и сразу потерял к нам интерес.
— А козленка твоего, если найду, обязательно верну, — пообещал Кольцов, садясь в автомобиль. Когда «уазик» отъехал на приличное расстояние, Данила сказал:
— Так, как он ищет, он рога и копыта найдет, а не Кешку. Пошли в одно место, проверим сначала там.
Глава VII
Заброшенная деревенька
Не успели мы пройти сотню шагов, как нам навстречу попался давний Данилин недруг — Колька. Расходились они обычно, отвернув в стороны головы. Но сейчас Данила пер, как танк. Он готов был сцепиться со всем светом, а тут такая удача, искать никого не надо. Данила с силой толкнул Кольку плечом. Масса тела моего дружка сравнима с массой маленького носорога, а если к ней прибавить клокотавшую в нем ярость, то такая гремучая смесь ударной волной должна была смести любого встречного. Что и случилось. Длинный, как жердь, Колька после столкновения не удержался на ногах и приземлился на пятую точку.
— Ты чего, совсем офонарел? — Колька был настроен миролюбиво и в драку не полез. Вставая и отряхивая брюки, он возмущенно шипел: — Я-то тут при чем?
Ушедший вперед Данила резко остановился. Воинственная поза и свирепый взгляд ничего хорошего Кольке не обещали.
— А кто тогда?
Колька оказался в клещах между мной и Данилой. Он виновато отводил взгляд в сторону.
— Клянусь, Данила, я здесь просто так. Пришел посмотреть, что тут случилось!
Мой дружок заинтересованно смотрел на своего извечного врага и ожидал, что скажет тот дальше. А Колька неожиданно стал набиваться в друзья.
— Данила, ты же меня знаешь. Я от Фитиля давно отошел, с такими, как я, он больше не водится, у него новая компания. Сучки его прибрали к рукам. Папаша Олежке Сучку купил «БМВ», а Фитиль у него, у младшего, вроде водителя. Говорят, что сегодня кто-то порезал Фитиля! Так ему и надо!
Колька смотрел хитрыми глазами на нас с Данилой и ждал ответа. Дураку понятно, что его кто-то выслал на берег, на разведку.
— Как дам щас, рога отвалятся! — сказал Данила и сунул кулак под любопытный нос. — Говоришь, отошел от Фитиля? А откуда узнал, что здесь произошло?
— Так полгорода говорит!
— Что говорит?
Осознав, что избежал свирепой драки, Колька обрадованно затарахтел:
— Кто что болтает. Одни говорят, что Фитиля за гуся порезали. Хозяин, мол, его подстерег и ножичком пырнул, чтобы не баловался. Другие вообще несуразицу несут, что его чудище чуть не сожрало. А я никому не верю! Я думаю — Фитиля за Наташку порезали. Ты же историю эту знаешь, чего ее рассказывать…
Разговор перешел в мирное русло. Данила с Колькой стали перемывать кости общим знакомым.
— Наташка — девка красивая и гордая, а Фитиль слюнявый красавчик, — рассудительно сказал мой дружок, — гнется перед всяким Сучком. Не пара они, характеры не те, а даже если и те, ты-то Колян тут при чем? Ну-ка колись давай, что тут вынюхивал?
Колька не хотел обострять конфликт.
— Фитиль на месте драки цепь золотую потерял.
У Данилы, как у следователя-важняка, была мгновенная реакция. Прицельным выстрелом прозвучал очередной вопрос:
— Кто тебе сказал?
— Сам Фитиль.
Слово — что воробей, вылетело, не воротишь обратно. Вот мы и приплыли в ту гавань, где толкутся лжецы. Колька понял, что сказал лишку, но назад дороги не было.
— Врешь, — припер его к стене Данила, — Фитиля милиция увезла, не мог он тебе поплакаться в жилетку. Или ты вместе с ним в отделении, в обезьяннике, сидел?
От ответа Кольки многое зависело. Если он сейчас скажет, что пересекся с Фитилем в отделении милиции, — значит, нагло в глаза врет. Ясно же сказал лейтенант Кольцов, что этого придурка по жизни, Фитиля, отвезли в больницу, и еще вопрос в какую. Могли ведь доставить и в ту, где лечат от белой горячки, где резиновая дубинка в руках дюжих санитаров считается лечебным инструментом.
А самому Кольке в милиции вообще делать нечего, хитрый и увертливый он, чтобы подставлять собственный зад. Блефует, как всегда, Колька, их семейка от природы — брехлива. Вероятнее всего, послали на берег его те, кто стоял за спиной Фитиля, настоящие хозяева денег. Правильно! Где Фитиль? Фитиль в руках милиции! Самим покупателям блестящего товара зазорно да и страшно выступать в роли ищеек, вот и послали глупого мальца Кольку на разведку. И даже легенду ему придумали на случай непредвиденных встреч — золотую цепочку Фитиля. О, кретинос! Не на тех нарвались! Мы с Данилой слишком много видели и знали, чтобы нас мог провести этот безмозглый трепач.
— Нигде я не сидел, — обиделся Колька, — ни в каком обезьяннике. Мне Сучок сказал, что Фитиль со страху на берегу потерял золотую цепь. Вот я и пошел по берегу, думал, может быть, ее найду.
— Нашел?
Разочарованный вид его говорил сам за себя.
— Как же, найдешь! Где он ее потерял, кто его знает?
Все встало на свои места. Сучки Кольку использовали втемную, а он даже этого не понимал.
— А козленка ты случайно не видел? — усмехнувшись, спросил Данила. Колька вконец оскорбился.
— Ты на что намекаешь?
Какой смысл с ним дальше разговаривать? Я обошел оскорбленного стороной. Данила тоже потерял интерес к своему недругу и повернулся к нему спиной. Ничего интересного мы не смогли узнать у Кольки, кроме того, что кто-то интересуется загадочным происшествием на озере. Когда мы отошли на приличное расстояние, я спросил у Данилы, куда мы идем?
— В деревню! Здесь за лесом заброшенная деревня, в ней лет десять, как никто не живет. Этот третий в фуражке, что за кустами сидел, туда побежал. Там многие бомжуют. А едят все подряд, даже собак. Проверить там надо!
Мы углубились в густой лес. Отвоевывая жизненное пространство у сосен, подпирали небо одинокие дубы.
— На кабанов бы не напороться, — с тревогой сказал я.
— Что кабаны, с бешеной лисой кабы не встретиться! Вот тогда запоем. Видал в городе объявление: предупреждают! Лисы кидаются на людей!
Нагнал Данила на меня страху. Я подобрал с земли толстый сук. Какое-никакое, но оружие защиты. Продравшись через бурелом, километра через четыре мы вышли на край леса. В низине перед нами лежала богом забытая деревенька. Ни лая собак, ни петушиного крика, как на погосте — мертвая тишина встретила нас. Десяток почерневших, разваливающихся избенок пустыми глазницами окон взирали на нежданных гостей. Данила уверенно шел вперед. Не доходя до крайней избы, он остановился. Из глубины заросшего бурьяном фруктового сада доносились мужские голоса. Оттуда тянуло запахом жареного мяса. Как легавая на охоте, Данила сделал стойку.
— Если они Кешку едят, убью.
Он отобрал у меня сук. Губы у моего приятеля сжаты до предела, взгляд немигающий, жесткий. Мы осторожно продвигались вперед. У костра сидело два человека. Разглагольствовал крупный мужчина, с
