машину прицепил найденным в багажнике тросом к машине неразбитой и отбуксировал на свалку. Работающий автомобиль Север использовал и для возвращения со свалки обратно. Бросил тачку неподалеку от Дашиного жилища. Решил: это не опасно, все равно зигфридовцы знают, куда ездили их погибшие братки.
Надо было еще замыть кровь в квартире Анны, но сие мероприятие Север посчитал возможным перенести на завтра.
Короче говоря, прошло не больше часа, а Белов уже опять звонил в дверь Даши.
Она открыла ему с обезоруживающей улыбкой, от которой у любого мужика закружилась бы голова.
— Даш, тебе, наверно, завтра на работу, а ты не спишь из-за меня, — сказал Север, проходя в комнату. — Неловко мне как-то.
— Какая работа?! — отмахнулась девушка. — Я отгулы взяла, у меня с десяток накопилось. Так что высплюсь!
— А зачем ты их брала сейчас?
— Когда ж их еще брать?! — фыркнула Даша. — Тут мою единственную сестру убить могут, а я что ж, в это время должна вдалбливать своим недорослям правила правописания?! Нет уж! Вот я сегодня… точнее, уже вчера и договорилась об отгулах.
— Логично, — согласился Север. — Значит, мы можем спокойно поговорить.
— Расскажи, как ты вытащил Олега, — попросила Даша.
Белов вкратце рассказал. Красочные подробности он опускал — не из скромности, а просто считал их избыточной информацией. В итоге рассказ получился несколько скомканным.
— Буднично у тебя это все как-то получается, — недовольно повела плечами Даша. — Пришел, пострелял, ушел. Словно на работу сходил.
— А это и есть работа. Обычная боевая работа, — возразил Север.
— Ни хрена себе обычная! — вскинулась Даша. — Видела я нынче в окно эту обычную! Заглядишься! Эквилибристика!
— Знаешь, в одном романе есть такой диалог, — усмехнулся Север. — Девушка спрашивает у своего кавалера: «Драться-то вы хоть умеете?» Он говорит: «Умею». Она довольна: «Хорошо, я люблю смотреть!» На что он отвечает: «Смотреть я тоже люблю…»
— «Хищные вещи века» Стругацких! — с ходу определила Даша источник цитаты. — По-твоему, я похожа на Вузи?! Такая же дура?!
— По-моему, тебе понравилось ночное зрелище, — сказал Белов жестко. — И ты не въезжаешь, что за ним стоит реальная кровь и смерть.
Девушка обиженно поджала губы.
— Во все я въезжаю. Только кровью и смертью нас тут не удивишь. Ты зачем пришел?
— Вопрос у меня один к тебе. Дай мне листок бумаги и карандаш.
Север начал рисовать.
— Кто это? — спросил он, кладя перед Дашей портрет «белокурой бестии».
Девушка вгляделась. Глаза ее наполнились ужасом.
— Это лицо Люпуса, точь-в-точь! — произнесла она взволнованно. — Только на голове парик…
— Откуда знаешь про парик? — удивился Белов. Анне он не говорил о парике до ее звонка Даше. Может, она потом перезвонила сестре?
— Тебе Анна сегодня два раза звонила? — спросил Север.
— Нет, только один… Но про парик я знаю. Это Зигфрида парик. Он его носит, чтобы больше походить на тевтонца. А иногда передает Люпусу как символ властных полномочий. — Даша резко, зло рассмеялась. — Два идиота! Все в бирюльки играют! Ненавижу блатное слюнтяйство! Особенно на фоне блатного же зверства и скотства!
— Выходит, убил я сегодня твоего Люпуса, — сказал Белов, внимательно глядя на собеседницу: ему хотелось отследить реакцию Даши на его сообщение.
Девушка словно окаменела.
— Убил… — произнесла она медленно. — Вот счастье-то было бы…
— Ты рада смерти любовника? — Север сверлил ее взглядом.
— Рада?.. — казалось, Даша плохо понимает, о чем идет речь. Будто не осознает случившееся. — Окажись это правдой, я бы не просто обрадовалась…
— Это правда.
— Ты уверен?
— Теперь да, уверен.
Глаза Даши на мгновение застыли.
— Господи, Люпус мертв… — пробормотала она отрешенно. И вдруг вскочила из-за стола, сбросила шаль и закружилась по комнате в каком-то буйном дикарском танце.
— Свободна!.. Свободна!.. — выкрикивала Даша. — Наконец-то, первый раз в жизни, свободна! Аська взрослая, у нее Олег, теперь он за нее отвечает! А я свободна! Люпуса нет, и не будет больше всех этих мерзостей!.. Никогда!..
Север чувствовал: радуется девушка искренне. Но чувствовал он и другое: помимо радости, от Даши исходит некая едва уловимая фальшь. Такая же, какую Белов ощутил при их первой встрече. «Откуда это? — подумал Север. — В чем она лукавит?»
— О каких мерзостях ты говоришь? — спросил он.
— Потом, Север, потом! — воскликнула Даша ликующе. — Я все тебе расскажу потом! А пока подожди! Ты не представляешь, что значит рабство, даже неявное рабство! И как чувствует себя человек, от рабства избавленный! Дай мне воздухом свободы надышаться!
— Но, Даша, Зигфрид-то жив, и Анне по-прежнему угрожает опасность!
— Зигфрид, считай, уже мертв, раз ты за него взялся! — восторженно выпалила девушка.
— Ну предположим… Однако ты много лет жила на деньги Люпуса. Как дальше жить собираешься? — резонно поинтересовался Север.
Даша остановила свое кружение по комнате и пристально, хоть и с улыбкой, посмотрела на Белова. В глазах ее прыгал озорной бесенок блуда.
— Ты грохнул моего кормильца! — заявила она задорно. — Теперь уж будь любезен, принимай наследство!
— Какое наследство? — несколько неприязненно спросил Север.
— Меня! — Она вдруг каким-то неуловимо непристойным движением сбросила с себя халатик, который и так почти ничего не скрывал. Из белья на ней были только трусики. Ослепительное совершенство ее фигуры буквально потрясало, и девушка знала это.
Медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, чтобы продемонстрировать все великолепие своего тела, Даша приблизилась к Северу.
— Только попробуй сказать, что не нравлюсь!
Она ему нравилась, она просто не могла не нравиться. Но Белов чувствовал себя задетым: уж слишком самоуверенно держалась Даша, слишком откровенно навязывала ему себя, ничуть не сомневаясь, что он тотчас потеряет голову. Севера это коробило.
— Знаешь, в отличие от других мужиков, я не люблю блондинок, — заявил он, кривясь. — Они мне напоминают сутулую кобылу Шэрон Стоун.
Белов лукавил. Предпочитал он действительно шатенок, но в основном плевать ему было, какого цвета волосы у женщины. Просто Север хотел смутить Дашу.
Лишь тень сомнения пробежала по лицу девушки, и тут же на него вернулось прежнее зовуще- провокационное выражение.
— Масть можно поменять! — бесстыже улыбнулась Даша. — На то и существует краска. Заказывай, какой мне стать, повелитель!
— А там тоже покрасишь? — Север грубовато ткнул девушку пальцем в пах.
Однако Даша опять ничуть не смутилась.
— А там и красить не надо! — улыбнулась она еще более бесстыже. — Киска у меня брюнетка!
