Телосложение: худощавый, осанка прямая.
Лицо: продолговатое, кожа смуглая.
Подбородок: слегка выдающийся вперед.
Волосы: темные, прямые, зачесанные назад.
Нос: крупный, с широким основанием, прямой.
Одежда: куртка, предположительно, из темнозеленой «болоньи», немного длиннее пиджака, с воротником из искусственного меха, лыжная шерстяная шапочка с козырьком.
Возраст 25 — 30 лет.
Рост: около 160 — 170 сантиметров (намного ниже двух остальных).
Лицо: полное.
Нос: слегка вздернутый.
Волосы: светлые.
Одежда: темное пальто или куртка. Брюки несколько светлее.
Под этими описаниями помещалась просьба ко всем, кто что-либо знает о разыскиваемых или об одном из них, обратиться в варшавское управление милиции на улице Новотки или в ближайшее отделение. В объявлении о розыске также упоминалось о награде в сто тысяч злотых за информацию, которая поможет задержать преступников, с обещанием сохранить в тайне фамилию лица, сообщившего важные сведения.
Теперь милиции оставалось только ждать отклика на свой призыв.
Конечно, работники милиции не сидели сложа руки. Они старались собрать дополнительные сведения, посещали квартиры, магазины и кафе, расположенные вблизи банка и предполагаемого пути бегства бандитов, на улицах Эмилии Плятер и Вспульной. Однако не нашли никого, кто бы обратил внимание на светло-зеленую «варшаву» или на двух людей, выходящих через боковую калитку со двора костела святой Барбары.
Милиция проверила, не была ли в дни, предшествующие нападению, украдена машина — светло- зеленая «варшава». Преступники очень часто, особенно за границей, пользуются крадеными машинами, которые затем поджигают или просто бросают. Однако в данном случае, хотя и были раскрыты несколько автомобильных краж, ни одна из них не имела отношения к интересующему милицию делу.
Ситуация складывалась следующим образом: либо объявление о розыске и обещанная высокая награда позволят расследованию продвинуться вперед, либо следствие по делу о нападении на Новогродской улице закончится так же, как и предыдущие: новый толстый том документов займет место в сейфе майора Станислава Маковского.
Ложные пути
После объявления о розыске и публикации словесных портретов для милиции наступили хлопотные дни: ежедневная почта приносила в Главное управление и во дворец Мостовских сотни писем. Их авторы высказывали самые разнообразные предположения или давали следственным органам «добрые советы».
Поступило много информации о людях, которые, по мнению их соседей или знакомых, жили явно не по средствам. Движущим мотивом большинству авторов этих писем служила обыкновенная человеческая зависть. Тем не менее каждое сообщение необходимо было проверить, поскольку оно могло в той или иной степени оказаться полезным для следствия.
Девяносто процентов писем было без подписей. Люди легко обвиняют, но часто не имеют достаточно гражданского мужества, чтобы указать свою фамилию даже тогда, когда знают, что милиция гарантирует сохранение тайны.
Во многих письмах указывались конкретные люди, имеющие сходство с бандитами. Тут подписи встречались чаще, однако большинство все же были анонимными. Сплошь да рядом автор заканчивал письмо словами: «Пока мне не хотелось бы сообщать свое имя и адрес, однако, если моя информация окажется полезной и приведет к поимке бандитов, со временем я дам о себе знать». Офицеры, ведущие следствие, не очень удивлялись такому нежеланию сообщать свои имена и фамилии. Они прекрасно понимали, что многие поступают так просто из страха. Бандиты доказали, что способны на все и прекрасно владеют огнестрельным оружием. Опасения анонимов в известной степени были оправданны.
«Похожих на бандитов» мужчин надо было увидеть собственными глазами. К ним посылались так называемые «физиономисты» — специалисты, умеющие распознавать преступников по фотографиям. Если при встрече с указанным человеком работник милиции убеждался, что произошла ошибка, дело ограничивалось короткой беседой. Если же физиономист приходил к выводу, что сходство действительно существует, производилась более тщательная проверка. У подозреваемого производили обыск, его допрашивали, устраивали очные ставки со свидетелями преступления. В первую очередь искали оружие и одежду, подобную той, что была на бандитах во время нападения.
Если принять во внимание, что письма шли буквально тысячами, нетрудно себе представить, как тяжело приходилось работникам милиции. То и дело они задерживали людей, которые внешне напоминали преступников и не могли подтвердить свое алиби в момент нападения.
К сожалению, нашлись «шутники», которые пытались таким способом свести личные счеты или сыграть прекрасную, по их мнению, шутку со знакомыми. Так, например, было получено анонимное письмо, в котором сообщалось, что один из бандитов — известный варшавский литератор. Сотрудники милиции, придя к нему домой, застали писателя в постели с высокой температурой — он болел гриппом. Сходство с одним из бандитов было весьма сомнительным, тем не менее пришлось допросить больного человека. Со времени нападения прошло больше месяца, поэтому литератор сразу не мог сказать, что делал вечером того дня, и лишь его жена припомнила, что у него тогда проходила серия авторских вечеров в Щецинском воеводстве и он целую неделю провел вне Варшавы.
Несомненно, это была «шутка» какого-то «доброжелательного» коллеги.
Нечто подобное пережил известный спортивный обозреватель, которому вдобавок еще пришлось провести несколько дней во дворце Мостовских. Его сходство с одним из бандитов, блондином, было и впрямь очень велико. Кроме того, журналист не помнил, что делал в день ограбления. Сначала он представил алиби, которое при проверке оказалось фальшивым. Как потом выяснилось, он просто спутал даты и сказал, что во время нападения был на собрании, милиция же без труда установила, что собрание состоялось накануне нападения на Новогродской. Только через три дня журналист припомнил, что делал в тот день, когда возле банка прозвучали выстрелы.
Следствие осложнялось еще и тем, что очевидцы преступления — а их было немало, — как правило, «узнавали» многих из показанных им людей. В спортивном обозревателе, например, почти все свидетели узнали одного из нападавших, хотя его показали в группе мужчин примерно того же роста и телосложения. Он даже блондином не был, разве что его волосы имели слегка рыжеватый оттенок.
Милиция вела следствие тщательно и быстро. Задержанных после установления их алиби освобождали — естественно, с извинениями за причиненные неприятности.
Но были случаи, очень трудные для проверки. Так, милиция получила сразу несколько писем, где сообщалось, что бандит скрывается под личиной научного сотрудника одного из варшавских институтов. Указывалось на его сходство с портретом высокого темноволосого бандита, отмечали, что он часто ходит в такой же куртке, какая была описана в объявлении о розыске. Кроме того, молодой ученый, по их мнению, жил на широкую ногу, несоответственно своим доходам: в течение последних трех лет купил кооперативную квартиру, машину — светло-зеленую «варшаву», ездил в отпуск за границу, приобрел телевизор, холодильник, новую мебель.
Очная ставка со свидетелями нападения оказалась для ученого фатальной: все без исключения
