каждую. Ведь не торчали же они постоянно вдвоем на шоссе. Один заступал на пост, а другой отправлялся в город. Вполне возможно, что они ни о чем не проболтались. Достаточно и того, чтобы кто-то из преступников заметил в городе новых людей, которые перед тем стояли на шоссе или околачивались возле кювета. Нашим бандитам нельзя отказать в ловкости и сообразительности. Обо всем остальном они легко смогли догадаться.
— Ну хорошо, допустим, я с вами согласен. Что еще?
— А то, что мы теперь знаем наверняка: устраивать ловушки не имеет смысла. Нет нужды больше контролировать дороги и организовывать засады на бандитов.
— И как же вы собираетесь схватить преступников, на счету которых человеческая жизнь, а кроме того, свыше миллиона похищенных денег? — майор снова гневно повысил голос.
— Мы это сделаем, пан майор, с помощью дедуктивного метода, — старший сержант был по-прежнему невозмутим. Он, казалось, не замечал недовольства своего начальника.
— Что?! — майор просто затрясся от возмущения.
— Мы это осуществим с помощью дедуктивного метода, на основании имеющихся материалов.
— Не мелите чепухи, сержант.
Поручик Левандовский предусмотрительно помалкивал, чтобы и ему не досталось.
— И все-таки, — упорствовал Хшановский, — справедливость восторжествует. Только следуя этому методу, мы сможем схватить бандитов.
— Что же вы уже выяснили при помощи де-дук-тив-но-го метода? — Майор иронически проскандировал это длинное слово.
— Прежде всего то, пан майор, что в этом году налетов больше уже не будет. По крайней мере в течение нескольких месяцев.
— Почему? — Майор глядел на своего подчиненного как на сумасшедшего.
— Потому что начались морозы и выпал снег. Ездить на мотоцикле теперь трудно. В такую погоду наши бандиты не совершили ни одной операции. Налеты в этом году могут возобновиться лишь в одном случае: если наступит потепление, снег растает, а дороги высохнут. Но это маловероятно. Итак, до апреля затишье. Мы сможем не спеша заниматься расследованием.
— К этому выводу вас привел ваш метод?
— Так точно, пан майор, — ответил сержант, не замечая или не желая замечать насмешки.
— Ну а что еще вам удалось выяснить при помощи своего метода?
— А то, — заговорил еще увереннее Хшановский, — что этот второй низенький бандит с чулком на голове — женщина.
— Женщина?! — воскликнули одновременно майор и поручик.
— Так точно, пан майор, черный — женщина.
— Почему? Как вы пришли к такому выводу?
— Очень просто. Основываясь на имеющемся материале. Во время налетов черненький ни разу не произнес ни единого слова. Почему? Потому что по голосу могли бы догадаться, что это женщина. За дело первым всегда принимается «человек со шрамом». Черненького он оставляет сзади, чтобы не подвергать опасности. Отсюда следует, что черненький — жена или любовница бандита. И в том и в другом случае это женщина.
Старший сержант так серьезно объяснял, что жена или любовница обязательно должна быть женщиной, что майор, не удержавшись, расхохотался.
— Кроме того, — невозмутимо продолжал Хшановский, — «человек со шрамом» никогда не обращал внимания на драгоценности. В делах, однако, зарегистрировано три случая хищения драгоценностей. И каждый раз их забирал этот черненький. В одном случае он взял кольцо с жемчужиной в старинной оправе, в другом — оригинальный браслет венецианской работы. В последний раз у ксендза Ланга был взят платиновый кулон с сапфиром. Черненький забирает не все, а только самые красивые вещи. Мужчина в этой ситуации прежде всего взял бы массивные золотые часы-браслет или дорогой портсигар. Мы знаем, что им попадались и такие вещи. А женщина выбирает понравившиеся ей безделушки. Как это и сделал трижды наш черненький. Он так обрадовался кулону, что «человек со шрамом» вынужден был два раза поторопить его. Черненький, а вернее, черненькая, держа драгоценность в руке, разглядывала ее. Мужчина так никогда не поступит.
Хшановский умолк, несколько удивленный и своей отвагой, и продолжительностью собственной речи. В комнате воцарилась тишина. Нарушил ее начальник отделения.
— Извините меня, сержант, — произнес он.
— За что, пан майор?
— В раздражении я сказал, что вы говорите глупости, и высмеял ваш метод. Но вы доказали, что он не так уж глуп. После всего, что вы сказали, у меня не остается сомнения, что черненький и впрямь женщина. Такое открытие может навести нас на верный след.
— Сержант уже давно об этом догадывался, — вмешался Левандовский. — Однажды он намекнул мне на это, но в подробности вдаваться не стал.
— Но не потому, что я хотел что-то утаить от поручика. Просто я еще не был уверен. Лишь узнав из показаний ксендза и его родных об эпизоде с кулоном, я окончательно утвердился в своих предположениях. У поручика тоже были такие подозрения. Он что-то такое мне говорил.
— Неправда, — искренне возразил молодой офицер. — Ни о чем таком я не догадывался. Сержант самостоятельно пришел к такому выводу.
— Отсюда следует, — настроение майора заметно улучшилось, — что все мы должны учиться у сержанта Хшановского.
— Пан майор шутит.
— Вовсе нет. Вижу, что вы не теряете времени даром. Продолжайте и дальше применять свой метод. Но скажите, что вы собираетесь выяснить прежде всего?
— Самое важное, по-моему, найти источник информации, которым пользуются бандиты. Каким образом они узнают о том, что происходит в Цеханове и его окрестностях?
— До сих пор мы исходили из того, — подал голос Левандовский, — что оба преступника — мужчины. Теперь же, когда мы уверены, что один из них женщина, всеведение бандитов легче объяснить. Просто эта черненькая работает на почте или на сахарном заводе.
— Вы так считаете? — усомнился майор. — А мне кажется, что, работая на сахарном заводе, она вряд ли могла выведать, когда объединение табаководов будет расплачиваться с поставщиками сырья. Если же она работник почты, откуда ей знать, что ксендзу Лангу выплатили двадцать три тысячи злотых из кассы сахарного завода? А кроме того, каким образом она могла печатать на моей машинке и точно знать, кто ведет следствие по делу «человека со шрамом»? Такую информацию не получишь ни на сахарном заводе, ни на почте. А у табаководов особенно.
— И тем не менее, — присовокупил Хшановский, — бандиты имели обо всем самые точные сведения и, несомненно, получали их из первых рук. Выяснив эту проблему, мы распутаем и все остальное. И тогда поимка преступников будет только вопросом времени.
— Что еще вас смущает, сержант?
— Почему высокий всегда прибывает на операцию с непокрытой головой? Почему в Цеханове никто ни разу не обратил на него внимания, несмотря на весьма характерную внешность?
— Ответить на оба ваших вопроса — значит разгадать загадку.
— Мы с поручиком обязательно ее разгадаем. Собственно, не столько разгадаем, сколько найдем решение, читая дела. Я убежден, что в них должны быть какие-то очень важные для разоблачения бандитов подробности. Просто пока они еще ускользают от нашего внимания.
— Не буду с вами спорить. Вы сейчас доказали, что были правы, хотя бы отчасти. Но я наконец хотел бы завершить это дело. И желательно до весны, до того, как банда возобновит свою деятельность.
— К весне будет сделано, пан майор, — заверил старший сержант. — И даже раньше.
— Тем же методом? — усмехнулся начальник.
— Тем же, — ответил ему поручик в его же тоне.
