— И в самом деле удобно, — сказал он с ноткой удивления.
— Еще бы! Куда удобнее, чем защемлять переносицу так называемым «пенсне» или таскать на цепочке лорнет.
Джек выпрямился и уставился на нее:
— А моих глаз ты, значит, не видишь?
Кристин отрицательно покачала головой. Губы у него расплылись в улыбке.
— Тогда это может быть чертовски полезно!
Кристин доставляло удовольствие наблюдать за его совершенно детской реакцией на самые обычные для ее времени зеркальные очки.
— У тебя такой вид, будто это не очки, а какой-нибудь рентгеновский аппарат.
— Рентге… чего?
— Рентгеновский аппарат. При его помощи можно просвечивать насквозь людей и предметы.
— И у тебя есть такой аппарат?!
— Нет, с собой нет, — рассмеялась Кристин. — Но тебе он и не нужен: такой аппарат, сдается мне, вмонтирован в глаза мужчин с чрезмерно развитым воображением. Правда, он иногда дает сбои, и тогда вы видите не то, что есть.
— Не морочь мне голову, — с досадой сказал Джек, теперь уже не веря в существование фантастического «рентгеновского аппарата».
Кристин выставила на одеяло корзинку со снедью. Джек между тем наблюдал, как шмель копается в цветке, собирая нектар, и это занятие казалось ему интереснее трапезы.
— Хорошо, можно обойтись и без еды, — сказала Кристин. — Прихвачу эту провизию с собой — пригодится в дороге.
Джек, прислонившись спиной к стволу, стал внимательно смотреть на нее сквозь очки. Самой сложной задачей становилось теперь спасение Кристин.
— На какое время ты планируешь операцию? — спросила она.
Джек пожал плечами:
— Полагаю, завтра после полуночи.
— Хэнк не очень-то обрадуется, увидев меня?
— Не думай об этом. Все устроится.
Кристин убрала корзинку с одеяла и растянулась на нем во весь рост. Джек подошел к ней, встал на колени и склонился к ее лицу.
— Пора возвращаться в гостиницу, — пробормотал он, оторвавшись от ее губ. — Здесь не так уж безлюдно для занятий любовью.
20
Яркая луна светила в окно, обливая их тела серебристым светом. Джек и Кристин в последний раз лежали на этой постели и уже воспринимали гостиницу в Волкано как навсегда покидаемый ими рай. Его руки с благоговением скользили по изгибам ее тела, наслаждаясь нежностью кожи. Их тела сливались в медленном ритме, и он наслаждался ее вздохами, сладострастными стонами, ее горячечным любовным бредом. Он знал, что запомнит ее до конца дней — женщину, которая отдала ему свое сердце, сумела прикоснуться к его душе, заставила ощутить вкус цивилизованной жизни. Если б он мог еще и принять ее план приобретения ранчо в Техасе!..
Он смотрел в лицо Кристин и думал, что никогда не забудет изгиба ее золотистых бровей, сияния ее теплых серых глаз. От нее исходила сила, способная мягко противостоять злобе и агрессивности. Она была божественна — прекраснейшая из всех, кого он когда-либо знал. И эта женщина-ангел принадлежит ему, хотя бы на короткие мгновения!
Она изогнулась, даря ему сладость упругой груди, как бы призывая вновь овладеть ею. Прижимаясь губами к округлым соскам, к ложбинке между грудей, он вдыхал мускусный запах ее кожи и наслаждался покоем, который дарило объятие ее маленьких рук.
Она нашла его рот, и он вновь почувствовал глубину ее желания. Он обхватил ладонями ее лицо, чтобы ощутить, как судорога наслаждения пробегает по этому лицу по мере того, как он овладевает ею. Все барьеры были сметены, оставалась одна страсть.
Джек подошел к тюремной стене и невольно вспомнил, как они с Кристин пришли сюда вместе. Она смеялась над его замыслом освобождения заключенных, а он злился на нее из-за того, что ей в голову пришел лучший план, чем был у него. Потребовались время и ее усилия, чтобы прийти к окончательному решению…
Он открыл скрипящую входную дверь и прошел в свой кабинет. Взглянул на письменный стол, за которым ему никогда не доведется работать, на камин, у которого ему никогда не придется греться… Посмеялся над собой: за пару дней он сделал кое-что для улучшения дисциплины в тюрьме, где ему, вероятно, еще придется сидеть. Сын Клэя Эллисона — представитель закона?! Какая чушь! Он так далеко зашел, что выпрямить свой путь уже невозможно…
Джек вставил ключ в замочную скважину камеры.
— Это ты, Джек? — донесся до него шепот Хэнка.
— Да.
Поворот ключа — и брат на свободе.
Хэнк в избытке чувств несколько раз хлопнул его по спине, еле удерживаясь от победоносного гогота. Джек открыл соседнюю камеру, и они под руки вывели внезапно ослабевшего Боба. Быстро проведя обоих в свой кабинет, Джек достал из настенного ящика и выдал им оружие. Затем повернулся к брату:
— Я оставил Кристин в гостинице, в третьем номере. Когда уходил, она, слава Богу, спала. Помощник шерифа — в номере напротив.
— Понятно, — кивнул Хэнк, пристегивая кобуру.
Джек с силой сжал его руку в запястье:
— Помни, что я сказал, Хэнк: ни один волосок не должен упасть с ее головы.
— Хорошо, хорошо. Я разбужу ее через четверть часа после того, как вы уедете, и все ей объясню. Не волнуйся! — Губы его растянулись в язвительную усмешку. — А не сказать ли ей заодно, как ты ее любишь, как трудно тебе было покинуть ее? Ах, как она расчувствуется!
Никогда еще Джек не ощущал такого острого желания врезать своему братцу. От мысли, что приходится уезжать с Бобби, бросая ее, на плечи словно гора наваливалась.
— Давай без трепотни. Скажи лишь, что я обещал не оставлять ее одну в Волкано и ты пришел выполнить это обещание.
— А как насчет помощника шерифа? — спросил Хэнк.
— Дай ему возможность уйти. — Джек натянул кожаные перчатки. — Но не сразу, а когда вы с Кристин ускользнете. Сделай так, чтобы он не догадался, куда вы направляетесь. В голове у него наверняка застрял Техас, вот так пусть и считает.
— А в конце недели, значит, встречаемся у реки Колорадо? На прежнем, сто раз проверенном месте?
— Точно. — Джек взглянул прямо в глаза Хэнку. — Смотри, чтоб все было как надо!
Хэнк скорчил гримасу:
— Что ты нервничаешь? Будто не знаешь о моей величайшей ответственности!
— В том-то и дело, что знаю, — пробормотал про себя Джек.
Хэнк приоткрыл дверь в третий номер и проскользнул внутрь. Кристин спала, заботливо укутанная Джеком в одеяло. Хэнк стоял в изножье кровати и рассматривал ее лицо с привычной недоброжелательностью, но и с примесью благоговейного трепета: как-никак она умудрилась полностью расположить к себе Джека. И хотя брат сейчас сломя голову скачет прочь от города, выполнять его задание
