На трезвую голову обсуждать такие темы слишком сложно, поэтому стаканчик чего-нибудь крепкого не помешает.
- С чего все началось? - Егор возился у шкафчика с напитками, поглядывая в мою сторону.
- Знаешь, наверное, с момента нашего знакомства. Нам с Маринкой тогда было лет по пять. Мы жили на одной лестничной площадке и дружили с пеленок. В один прекрасный день в наш дом въехала новая семья, разместившаяся этажом выше. На новоселье они пригласили всех соседей, включая и детей. С учетом того что в нашем доме жили в основном пожилые люди, из ребятни были мы трое. Мишке тогда около шести лет стукнуло, поэтому возомнив себя старшим товарищем, он во всю начал командовать нами. Парочку раз получив в глаз друг от друга, мы поняли, что у нас дружба до гроба. Со временем в нашу компанию вливались новые люди, но тройственная дружба была нерушима.
Со временем она переросла в более нежные чувства, но я молчала о них. Знала, что Маринка тоже любит его, поэтому и не стала мешать. Все-таки подругу я любила больше. На их свадьбе я была подружкой невесты, одновременно глотая и слезы радости, и боли. Мне было тяжело, но я справилась, запихнув все чувства далеко и надолго. Когда родилась Юлька, всю свою невысказанную любовь я посвятила ей. Знаешь, она ведь копия своего папы, - горько усмехнувшись, я сделала большой глоток из протянутого стакана.
Холодная жидкость с кубиками льда горячей волной прокатилась по горлу, обволакивая теплом пустой желудок. Эх, видимо, суждено мне сегодня быть пьяной.
- А дальше?
- Они прожили вместе шесть счастливых лет... А дальше была та страшная авария. Если позволишь, этот момент я пропущу. Да ты наверное и сам все знаешь, ведь вы уже были знакомы в то время?
- Были. Я неплохо общался с Мариной и, видимо, именно поэтому у нас с Михой испортились отношения. Ревновал он по страшному.
- Да уж, есть Мишки такая особенность. Любит владеть единолично и безраздельно...
- И ты столько лет молчала? - с ноткой грусти спросил Егор. - Неужели даже не пробовала поговорить с ним?
- И чтобы я сказала? Разве ты не видел его после смерти Маришки? Он был похож на ходячий труп! Мы боялись, как бы он руки на себя не наложил. Слава богу хоть понимал, что должен жить ради дочери. Да и мы с Альфией его всячески поддерживали. Только вот его крики среди ночи с именем Марины на устах - пугали. Мне и самой она часто снилась, доводя до истерики. Знаешь, это было страшное и тяжелое время для всех нас...
- А сейчас?
- Не знаю. Мне все время кажется, что Миша пытается найти во мне её замену. Но я не хочу так! Я хочу быть единственной для любимого мужчины, а не тенью его прошлого. Будешь смеяться, но я именно из-за этого перекрасилась. Не зря говорят, что близкие подруги похожи друг на друга.
- Да, в тебе есть что-то неуловимое от неё, но все-таки вы абсолютно разные. Марина была бесбашеннее, что ли, а ты спокойная и уверенная в своих силах женщина.
- А еще в свои тридцать с хвостиком я так ничего и не добилась в жизни... Еще и ребенка потеряла.
Ну вот, я все-таки разревелась. Вздохнув, Егор отставил свой стакан и, подхватив меня на руки, поволок в ванную. Там, заставив умыться и переодеться в более удобные вещи, напоил еще одним стаканом виски и отнес в спальню. Закутав меня в теплое одеяло и подоткнув его края, улегся рядом, поглаживая по спутанным волосам и не оставляя, пока я не заснула.
Сон был приятным спасением от серых будней, помогая уйти от суровой реальности. Во сне я купалась в разноцветных лучах теплого солнца, отдавая его ласковым прикосновениям. Золотые зайчики скользили по моему лицу, покрывая невесомыми поцелуями и ласково шепча: 'Лисенок... Лисенок...' голосом Миши.
Довольно улыбнувшись, я подставила лицо одному самому наглому зайчику, скользнувшему по губам нежным прикосновением. Приоткрыв губы, я поймала разноцветный лучик, а потом... проснулась, отчетливо ощущая чужие губы на своих. До боли знакомый аромат заполнил легкие, мешая сделать вдох из-за внезапно образовавшегося кома в горле.
- Прошу, не отталкивай меня... - прошептал родной голос.
- Я и не собиралась...
Сильные руки с чуть шершавой кожей скользнули вдоль тела, осторожно, словно ласкали изысканную хрустальную статуэтку. Горячее дыхание обжигало кожу лица и приоткрытые губы, соблазняя и мучая одновременно.
- Чего ты ждешь? - нетерпеливо спросила я.
- Поощрения, - усмехнулся мужчина.
- Такого? - хрипло спросила я, касаясь ладонью твердой выпуклости брюк. - Или такого? - провела вверх, а потом вниз, слегка сжимая.
- А какие еще варианты? - вопрос на грани слышимости.
Подцепив края футболки, потянула её вверх, снимая через голову и открывая взгляду мужчины обнаженную грудь. Потом стянула с себя штаны из мягкой ткани и нижнее белье, ни капли не стесняясь своей наготы. Жадный голодный взгляд обжигал, заставляя дрожать от предвкушения.
- Теперь твоя очередь, - соблазнительно улыбнувшись, я принялась расстегивать маленькие пуговички.
Боже, как их много, а желание слишком сильно. Не выдержав, дернула края в стороны, отрывая эти мелкие пыточные аппаратики. Следом последовала майка, потом брюки, которые из-за чрезмерного возбуждения поддались с огромным трудом. Наконец-то между нами не осталось преград. Только кожа к коже, прерывистое дыхание и тихий шепот.
Прикрыв глаза, я отдалась ощущениям, особо остро ощущая медленные поглаживания. Сначала руки лежащего сбоку мужчины коснулись лица, обводя кончиками пальцев контур губ, подбородка, и медленно скользя по шее к груди. Накрыв упругий холмик, любовник стал перекатывать между пальцами затвердевшую розовую горошинку, сейчас особенно чувствительную из-за неудовлетворенного и такого сильного желания. Постепенно ладони миновали оставшуюся часть тела, раздвигая бедра и прикасаясь к самому сокровенному местечку. Тихо застонав и выгнувшись навстречу этим несмелым ласкам, я обхватила рукой напряженную мужскую плоть, начиная ответную пытку. Такой твердый и большой... Как же давно я мечтала ощутить его внутри себя. Почувствовать сильные и размеренный толчки... Неужели это не сон?
Нет... во сне не бывает так хорошо. Там приятная тяжесть мужского тела не ощущается так отчетливо, а нежные складочки не раскрываются под напором мужской плоти. А еще во сне нельзя так громко стонать, получая удовольствие от малейшего движения.
Вцепившись пальцами в плечи мужчины, и сцепив ноги на его талии, я стала подаваться вперед, отвечая на каждый выпад. Сначала все было медленным и размеренным, но постепенно толчки становились все быстрее и сильнее. Кажется, я кричала... снова и снова, взлетая на вершину блаженства и падая в пропасть страсти. И мне было мало...
- Я больше не могу сдерживаться, - прорычал мужчина, делая еще несколько выпадов, а потом бессильно, с протяжным стоном, опускаясь сверху.
Некоторое время мы лежали молча, пытаясь восстановить дыхание. Горячая плоть внутри еще подрагивала, заставляя внутренние мышцы сжиматься. Так не хотелось, чтобы он выходил из меня, но...иначе мы не сможем поговорить, а мне это было нужно.
- Прости меня. Я честно хотел просто разбудить тебя, но не удержался от соблазна.
- Я этому рада, - блаженно потянувшись, я слегка поморщилась от саднящей боли.
Все-таки в моем возрасте такие подвиги - серьезное испытание. Тем более, когда у партнера такие 'выдающиеся' способности.
- Хочешь, сделаю тебе массаж?
- Было бы не плохо, - улыбнулась я, заглядывая в медовые глаза друга. - Когда ты
