Лорд Рудольф тихо сказал:
— Мне следовало бы вызвать вас за это на дуэль, Блэкуэлл.
— Дуэль — это для идиотов. — Остин повернулся к нему, уже овладев собой. — Прошу прощения, Эванджелина. Я сказал так со зла. Забудь, что я это сказал.
Выходит, у него были любовницы… Очаровательные леди, которые делили с ним постель, которые просили его обнимать их и целовать. Мисс Пейн шепотом им объясняла, что большинство джентльменов содержат таких женщин. Почему бы и Остину не делать этого?
Горячие слезы брызнули из глаз Эванджелины. Она поморгала, прогоняя их. Гордо вскинув подбородок, заявила:
— Это не важно.
Остин молчал. Его силуэт вырисовывался на фоне угасающего света в окне. А его широкие плечи… Они такие крепкие! Она отчаянно цеплялась за эти плечи в минуты страсти… И она ни за что не доставит ему такое удовольствие, как ревность к его бывшим любовницам.
Если считать, что эти любовницы — бывшие.
Раздался звон стекла прямо за его левым плечом. И Эванджелина увидела, что стекло во французском окне треснуло и превратилось в осколки. Остин быстро обернулся. Небольшой черный предмет глухо стукнулся о ковер прямо у его ног.
У Эванджелины перехватило дыхание. Это была бомба, похожая на ту, которую ее заставили подложить в тюрьме в Гаване. Маленькая и округлая, с шипами, чтобы она могла зацепиться за деревянную оконную или дверную раму. И сейчас горящий фитиль весело поблескивал в полутемной гостиной.
Глава 23
Эванджелина закричала и подскочила к Остину. Он наступил каблуком на фитиль, оторвал его от бомбы и затоптал пламя на ковре. Бомбу же отшвырнул, и она покатилась в дальний угол комнаты.
— Эванджелина, никогда не подбегай к горящей бомбе, — сказал он, обернувшись.
Она прерывисто дышала.
— Но ты мог… Она могла…
— Какая жалость, что этого не случилось, — раздался голос от французского окна, теперь открытого.
В окне же, в гаснувшем свете дня, вырисовывалась пышная фигура Анны Адамс. Половину ее лица закрывал шарф, а в руке она держала пистолет, направив его прямо на Остина.
В дверь у него за спиной вошел какой-то мужчина. Высокий и неуклюжий, он заполнил весь дверной проем. Он был скорее толстый, чем мускулистый, и от него воняло дегтем. Его черная борода была заплетена в две косы, а волосы жирными прядями спускались на плечи. В руках он держал пару пистолетов со взведенными курками, а его ухмылка казалась необыкновенно злобной.
— Убирайтесь. Или я позову констебля, — сдержанно произнес Остин.
Анна улыбнулась; из-за шарфа у нее на лице видна была только половина улыбки.
— Нет, капитан. Мы не уйдем. И я хочу, чтобы вы все сели. — Она продолжала целиться в Остина. Мужчина же нацелил свои пистолеты на остальных.
Лорд Рудольф оставался стоять на своем месте, как и мистер Сьюард. Остин же резко повернулся, став между Эванджелиной и нападавшими.
— Сядьте, я сказала!
Но никто не подчинился приказу Анны.
Ее сообщник действовал очень быстро. Сунув один пистолет за пояс, он подскочил к Эванджелине и схватил ее за волосы. Ее обдало зловонием, и резкая боль пронзила шею. Она подняла руку, чтобы ударить толстяка, но тут раздался голос Остина:
— Сядьте! Делайте, как она говорит!
Лорд Рудольф медленно подошел к софе и сел. Мистер Сьюард, нахмурившись, сел рядом с ним. Огромный мужчина подтащил Эванджелину к креслу напротив них и усадил. Слезы подкатили к ее глазам, ноги у нее дрожали, но в то же время в ней закипал гнев.
— Приятно увидеть вас снова, мисс Клеменс, — сказала Анна. — Позвольте представить вам Себастьяна.
Себастьян рывком откинул назад голову Эванджелины, и она ударилась о спинку кресла так, что зубы щелкнули.
Как она только могла принять лорда Рудольфа за этого человека? Ведь лорд Рудольф — утонченный джентльмен. Себастьян — животное, отвратительное и злобное. Они с Анной — прекрасная пара.
— Я вытащила его из тюрьмы после того, как ты так оплошала. — Анна бросила презрительный взгляд на лорда Рудольфа и на его повязку на глазу. — Я забрала Себастьяна оттуда. И заплатила вот этим. — Она сорвала свой шарф с лица.
Половина ее лица оказалась сморщенной, как старая кожа, а скулу и подбородок обтягивала тонкая красная кожа. Только губы были не обожжены, но ее улыбка превращала прежде красивое лицо в ужасную маску. У Эванджелины перехватило дыхание.
— Это твоих рук дело, — сказала Анна Остину. — И твоей потаскухи.
Глядя на нее, капитан с холодным бешенством произнес:
— Если ты ранишь Эванджелину, я тебя убью.
— Ты ничего не сможешь сделать.
Анна тотчас отошла от Остина и стала рядом со своим пиратом, все еще державшим Эванджелину за волосы.
Эванджелина смело взглянула в лицо женщины и увидела злобу, которую почувствовала еще в лодке, только теперь Анне не было нужды скрывать ее. Она прижала свой пистолет к щеке девушки.
— Никто в этой комнате не двинется с места, пока я не разрешу, иначе мисс Клеменс умрет. Ты все еще старая дева, дорогая? Или теперь ты его любовница?
Эванджелина покраснела. Анна же громко захохотала.
— Быстро ты справилась, дорогая. — Она осмотрелась. — А, мистер Сьюард… Вы тоже здесь? — Анна подтолкнула локтем Себастьяна. — Это тот, о котором я тебе рассказывала, любимый.
Себастьян захохотал, брызгая вонючей слюной в лицо Эванджелины.
— Так моя леди для тебя недостаточно хороша? — осведомился пират. Эванджелина же заметила, что он говорит только тогда, когда велит Анна. Похоже, он был у нее под каблуком. — Тут можно повеселиться, ручаюсь! — Себастьян поднял пистолет и направил его на Сьюарда. — Покажи своему капитану, как ты его обожаешь, парень.
Анна зашлась смехом:
— Вот потеха, любимый! Сбей спесь с этого надменного капитана.
Себастьян ухмыльнулся:
— Проглоти его, парень.
Эванджелина не поняла, что они имели в виду. Сьюард же посмотрел на них с ужасом. Однако девушка чувствовала злобу этих людей и их удовольствие от игры с жертвами.
Лорд Рудольф сидел как натянутая струна, сидел, стиснув в кулаки руки в лайковых перчатках. И только Остин по-прежнему стоял; он смотрел прямо на Анну, не сводя с нее своих черных глаз.
Себастьян ткнул пистолетом в висок Эванджелины.
— Ну, давай, парень.
— Мистер Сьюард, — спокойно сказал Остин, — встаньте и подойдите сюда.
— Но, сэр…
— Действуйте, Сьюард. Это приказ.
