противника, а не околел, подобно псу?
– Как ногами идти, так тебя нет, а как драться – вот он ты! – рассмеялся Жихарь. – Да нет, не стоит друг другу последние часы портить. Будимир – птица непростая, он будет жить и должен передать весточку старому Беломору: дескать, не прогневайся, премудрый волхв, помираем на походе, до цели и близко не добрались, ищи героев получше нас разомкнуть проклятый круг времени…
– А такой ли уж он проклятый, сэр брат?
– А жизнь вообще проклятая, так пусть хоть не повторяется, один раз побудет – и хватит…
– Не натворим ли мы, таким образом, нового зла?
– Мы, – сказал Жихарь, – похоже, ничего уже не натворим.
И потерял сознание, а может, просто уснул. Спать на жаре – последнее дело, а помирать и того хуже.
Очнулся он оттого, что сверху повеяло холодом и вроде бы зашумели невидимые крылья. Принц был уже на ногах, крутил вокруг себя дубинку, отбивался от кого-то.
– Демон, – сообразил Жихарь. – Прилетел порадоваться нашей беде.
Демон услышал, захохотал, он был где-то рядом – в тумане звуки ходят непонятно.
Демон со свистом рассек, разогнал туман, очень ловко пролетел почти над самым камнем и на лету развернул что-то вроде ковра, потом завыл, вой поднялся вверх и скоро вовсе пропал.
– Новое коварство, сэр Джихар! – вскричал Яр-Тур, отбиваясь дубинкой от мнимых понарошек. – Видимо, он решил приблизить нашу скорбную кончину с помощью ядовитой отравы!
– Какой отравы? – тоскливо сказал Жихарь, подошел на карачках к побратиму и все увидел.
На камнях была расстелена черная накидка из овчины – такие обычно носят пастухи в горах. На овчине бережно расставлены блюда с жареным мясом, белым сыром, всякой зеленью, запотевшие фляги и кувшины. И ни крошки на овчину не просыпано, ни капли не пролито!
– Мерзкая тварь думает, что мы набросимся на это ложное великолепие и погибнем в страшных судорогах! – негодовал Принц. – Вотще! Мы не так глупы!
Жихарь, не чинясь, ухватил с блюда рыжий лохматый плод и впился в него, едва не обломав зуб о косточку. Потом потянулся за пучком лука.
– Садись да жри, – неразборчиво сказал он. – Это не яд, это у Демона совесть прорезалась – все же мы его на крыло поставили.
Рука Принца потянулась к блюду и на некоторое время замерла.
– Никак боишься? – спросил Жихарь самым невинным голосом.
Яр-Тур сверкнул глазами и набросился на баранью ногу.
– Надо съесть все зараз, – говорил Жихарь между глотками. – Иначе наши мнимые понарошки все подметут и от еды сделаются настоящими – вот тогда наплачемся… Э, да тут не только вода, но мы в жару пить не будем чистое, станем разбавлять… Ай да Демон! Правда, он кого-то обездолил, голодом оставил…
– Так мы едим краденое? – поперхнулся Принц.
– Когда же это воин свое-то ест? Ты давай, давай, а крошки петуху скармливай, нечего мнимых-то расповаживать…
Съели и выпили все, только флягу с водой богатырь схоронил за пазуху.
Теперь можно было и поспать.
– Ты мне башку-то на плечо не пристраивай, – сказал напоследок Жихарь. – Помнишь, поди, что Соломон Давидович про Содом-то с Гоморрою сказывал?
Вдруг наверху что дурное подумают, да и окатят горящей смолой?
Покудова спали беспечно, туман развеялся, но ничего хорошего не открыл. В сотне шагов впереди поднималась и уходила, кажется, прямо в облака почти отвесная гранитная стена. Она тянулась и вправо, и влево.
– А мне казалось, мы перелетели через земной разлом, – упавшим голосом сказал Принц.
Жихарь ничего не ответил, размотал с пояса обрывки веревок, прихваченные с места падения, принялся расплетать концы и соединять в единую бечеву.
– Как же ты крепости собираешься воевать, королевич? Там ведь стены еще круче, к тому же обливаются кипятком и горячими щами!
– Крепостные стены, по крайности, имеют видимую вершину, – изрек Принц и кинулся с разбегу на скалу. Поднялся, цепляясь за что попало, на три своих роста, потом не удержался полетел, откуда пришел.
– Взялся хорошо, – оценил Жихарь. – Да ненадолго хватило.
Он поглядел на солнце, которое, казалось, решило обосноваться в зените на вечное жительство.
– Напрасно, сэр брат, полагаете вы, что мне не случалось взбираться на крепостные стены. Но у штурмующих всегда при себе осадные лестницы, а ежели таковых не оказывается, воины из горных племен искусно вбивают колышки между каменных глыб либо кирпичей. Здесь же я не вижу даже трещин в достаточном количестве…
– Колышки, говоришь? – Жихарь без веры посмотрел на корявые черные деревца, потом все же решился, подошел к одному и стал рубить ножом. Но от захвата деревце выдернулось из камня легко, у него даже не было корней – так, просто трубка, неведомо как укрепившаяся в камне.
Древесина оказалась твердая, а ножи – дерьмовые, но все равно колышков нарезали множество.
– А, я догадался, сэр брат! Вы собираетесь использовать дар царя Соломона!
Ни о чем таком Жихарь до этих пор не помышлял, просто хотел на всякий случай нарезать колышков побольше, но думу побратима тотчас ухватил и присвоил:
– Угадал, королевич! Он всю дорогу под крылом Будимира спасался, пусть-ка нам тунеядец дырки буровит под колышки! У него хорошо должно получаться, ведь мы его, считай, так и не кормили.
Заспанный камнеед Шамир вылез на свет без видимой радости.
Устроили так: Будимир привычно взлетел Жихарю на шляпу, держал червяка в клюве и направлял в нужные места. Ему их даже показывать не приходилось, вот тебе и ум с горошину! В получившуюся дырку Жихарь нижней частью ладони загонял колышек. Следом карабкался обвязанный веревкой Принц. Другой конец веревки был у богатыря, и тот, когда надо, обматывал веревку вокруг колышка, чтобы можно было подтянуться.
Помаленьку они оказались на такой высоте, что отступать стало поздно, сил бы не хватило, а сколько еще карабкаться наверх, неведомо.
Камнеед быстро насытился и теперь гнал камень просто сквозь себя, обдавая побратимов гранитною пылью. Принц предусмотрительно собирал за собой использованные колышки, вот и они стали пригождаться по другому разу, жаль только, что сил-то уже не осталось.
– Рассказывали мне, что в горах порой приходится вот так прямо и ночевать на скале, на весу, – сказал Жихарь. – Но к этому нужна привычка.
Немилосердно палило полуденное светило, потные лица закрылись каменными масками из пыли.
«Когда сорвусь, тогда и сорвусь, – думал Жихарь. – И братку за собой потяну. А если он первый не выдержит – что ж, я в обиде не буду». Вниз он не глядел и, сколько прошло времени с начала подъема (да и шло ли оно вообще здесь, это время), не знал.
– Сэр Джихар, – послышался под ногами голос Принца. – Как вы полагаете, мнимые понарошки все еще сопровождают нас?
– У меня только две-три ползут, – обнадежил Жихарь. – Остальные отпадают помаленьку.
– А щекотать они не начнут?
– Я же тебе сказал, они только мниться могут. Ну и жрать еще в три горла.
Не вздумай смотреть вниз!
Яр-Тур же, видно, решил, что побратим снова испытывает его королевскую храбрость, взял вниз-то и глянул.
– Брат, мы даром лезем: либо поверхность земли поднимается вслед за нами, либо скала под нашей тяжестью проваливается вниз!
«Вона как!» – испугался Жихарь, а вслух сказал:
– Это я заговор применил, чтобы нам с тобой высоты не бояться. Сам помысли:
велика ли мы тяжесть против горы?
