Теперь Михаил Афанасьевич часто проводил время с семьей на даче. У него даже
появилось хобби!
Охота? Нет. Рыбалка? Еще раз нет. Чем может заниматься генерал-лейтенант в отставке?
Машины, футбол, хоккей, оружие? Все не то.
Михаил Афанасьевич начал писать картины. Рисовал он много, продуктивно и с большим
удовольствием – вот только картины свои он никому не показывал. Только дочке. Но она
была совсем маленькая, и все папины картины были для нее одинаково красивые.
Чердак его дачи постепенно заполнялся аккуратными ящиками с картинами. На
удивление домочадцев, Михаил Афанасьевич не только не показывал никому свои картины,
но даже ящики с ними закрывал на замки и опечатывал, словно это были секретные
документы. Картин становилось все больше и больше. Его окружение было очень удивлено
происходящим.
Вот и сейчас семейство Михаила Афанасьевича с друзьями ударными темпами
поглощало шашлык, коньяк и закуски. Сам он в разгар веселья этого ушел с мольбертом на
берег реки – метров в 150 от веранды, где все сидели и взялся за кисточки. Компанию ему
составляла только дочурка – Машенька.
- Класиво!!! – Машенька захлопала в ладоши и начала подпрыгивать на месте, когда
увидела на холсте очертания берега, заросшего пальмами и какими-то странными деревьями.
Еще ей нравилось море, человек в море и то, как все это появлялось на холсте.
Словно по мановению волшебной палочки – раз и появилась пальма. Раз, и очередная
волна разбилась вдребезги о прибрежный песок.
Михаил Афанасьевич, одетый в просторный халат и мягкие домашние тапочки
внимательно присмотрелся к картине и неуловимым движением руки переместил
небольшую точку в нескольких километрах от берега прямо к прибрежному песку. Это
оказался молодой человек.
Как такое возможно, ни Машенька, ни даже Михаил Афанасьевич не знали. Даже не
задумывались об этом.
- Папа, ты всегда людей рисуешь! Да!
- Да доча. Я рисую молодых, интересных людей. Людей, которые еще не успели стать
серыми. Людей, которые мечтают.
Михаил Афанасьевич присмотрелся внимательней к молодому человеку на картине.
После этого смешал желтую краску с оранжевой, взял получившуюся смесь на кисть и
добавил ее к изображению парня.
Вместо того, чтобы растечься оранжевой кляксой, рисунок словно губка впитал краски и
вокруг фигуры появилось едва заметное свечение.
Рауль лежал на животе. Сил для того, чтобы перевернуться у него не было.
Рауль был прекрасным пловцом. Сильным и опытным. Но самонадеянным. На спор он
взялся переплыть с острова Пальмос на соседний – Гальваго. Кто же знал, что между ними
проходит такое сильное течение!?
Рауля снесло направо, после этого стало уносить в открытый океан. Что он мог поделать
с этим? Многое. Все что он мог, все на что было способно его сильное тело, было отдано
ради борьбы со стихией. Не хватило. Рауль был опытным пловцом, и в какой-то момент
понял, что обречен навсегда остаться в океане. Слиться с этой стихией.
Когда пришла мысль, что смерть неизбежна, он все равно продолжал бороться. Бороться
несмотря ни на что. В какой-то момент его сильные руки не вынесли нагрузки, и он стал
погружаться в воду. Неохотно. Сантиметр за сантиметром – как вдруг оказался здесь!
