показательных репрессий меркнет ореол борца за свободу, и наивные парни и девченки
плотными рядами шли в тюрьмы ради смешной рекламы партии нацболов. В какой- то
момент одних только нацболов по тюрьмам сидело больше ста человек! Молодые, наивные
люди «сидят», а их «вожди» купаются в лучах славы. Слава великому Фюреру!
Илье все это было мерзко и отвратительно. Конечно, сами дураки, но все равно жалко
пацанов молодых и девченок. Наверное, поэтому звезда НБП и закатилась так быстро, что
горела слишком жарко и пламенно…
Наконец, показался знакомый силуэт общаги Алекса и Кати. Были они откровенными
жмотами, поэтому когда встал вопрос об установке в их подъезде домофона, они дружно
отказались за него платить. Домофон все равно установили и теперь чтобы попасть к Алексу
и Кате, нужно было вызванивать их по телефону, чтобы кто-то спускался с третьего этажа к
входной двери и открыл ее. Афигенно сэкономили!
Илья остановился возле подъезда, вызвонил Алекса, и закурил сигарету. Одна его
половина входить внутрь категорически отказывалась из-за возможных неприятностей. Зато
другая половина настойчиво требовала действия, адреналина и приключений на свое мягкое
место.
Наконец, тяжелая металлическая дверь открылась и из проема выглянула очкастая и
откровенно интеллигентская физиономия Алекса. И еще эта физиономия была не в меру
обеспокоена чем-то.
- Заходи Илюха. У нас полный абзац. – Сказал Алекс.
- Даже не сомневался в этом. – Сказал Илья и зашел в темный просвет двери.
Почти все свободное пространство комнаты общежития занимал черный транспарант с
белыми буквами «Все государства - концлагеря» и красной звездой с желтой окантовкой. Он
был велик – два с половиной метра в ширину и почти пять метров в длину. Над
транспарантом уже несколько часов подряд мучались Алекс, Катя и Урсула. Были они
измотаны, заляпаны краской и очень недовольны.
- День согласия и примирения? Хрен там! Президентам и директорам хочется, чтобы мы
были быдлом, которое можно вести куда захочется – хоть даже на мясокомбинат. И чтобы
мы были при этом довольны!
Алекс тоже был зол и недоволен. В такие моменты он становился непревзойденным
оратором. Еще ему очень сильно хотелось спать, но долбанный транспарант нужно было
сделать обязательно.
- Давайте скажем честно - мы работаем не потому, что мы этого хотим. Мы работаем,
потому что у нас нет другого способа жить. Мы продаем наше время и нашу энергию
начальству для того, чтобы купить вещи, необходимые для выживания. И не нужно иллюзий
о прекрасном правовом государстве и о довольных гражданах - законы пишут ОНИ, а НЕ
МЫ. Наша роль – в полном подчинении и согласии. В готовности исполнять все ИХ законы.
Первое мая, это день, в который люди напоминают правящей верхушке, что они не тупое
быдло. Что они и есть настоящее общество, с которым ИМ нужно считаться. Первое мая -
праздник протеста, день бунта против НИХ. – Сказал Алекс и очередной раз матюгнулся про
себя, когда влез пальцами в краску.
Илья твердо знал и был уверен – долбоебизму в жизни всегда найдется тепленькое
местечко, эта ситуация была очередным подтверждением этого.
Урсула была художницей. Соответственно – изготовление транспаранта легло на ее
хрупкие плечи. Нужно признать – к этой своей задаче она отнеслась ответственно, с
серьезным художественным подходом. У себя дома она маркером нарисовала на ткани
контуры будущих художеств, взяла свои кисти, краски и отправилась в «штаб» наносить
краску – дома, при родителях, делать ей этого не хотелось.
