Ведутся оперативно – следственные мероприятия.
Михаил Афанасьевич подпер рукой щеку и призадумался. Леонид Петрович был
опытным службистом и при других обстоятельствах накидал бы с десяток версий разной
степени достоверности. Если сейчас их нет, значит происходит что-то на самом деле
странное.
- Петрович, обрати особое внимание на этих двух парней. Не хватай сразу, но «веди»
плотно. Если будут происходить еще какие-то непонятные веди – немедленно докладывай.
Считай, что дело находится на особом контроле.
- Так точно, Михаил Афанасьевич!
Чай с бутербродом из маринованной рыбы, на смазанном сливочным маслом ломтике
батона, за журнальным столиком перед телевизором – что может быть лучше и приятней?
Особенно в предвкушении отличной поездки, которая вот-вот начнется. Рюкзак собран и
лежит рядом, остальные вещи ждут своего часа на стуле. Осталось только допить чай и
доесть бутерброд и можно собираться. Делать это Илья старался по возможности быстрее.
- Опять анархисты? – Начала мать.
- Все люди, как люди. Только ты непонятно что. Тебя ведь посадят рано или поздно. Ты
этого хочешь?
- В твое время уже семью заводить нужно, детей растить. А ты вместо этого ходишь в
разными отбросами общества. Когда уже за ум возьмешься?
- Отвечай!
Было время, когда Илья с пеной у рта доказывал родителям, что простым обывателем ему
не быть, что у него есть идеалы и просто так выкинуть их на свалку он не может. Физически
не может.
На это ему отвечали, что времена пламенных революционеров остались в прошлом и
ничем хорошим его «глупости» не закончатся. В конце концов Илья привык не обращать
внимание на подобные лекции и просто делал то, что считал нужным.
- Все люди, как люди. Один ты непонятно что. – Мать сидела на стуле напротив Ильи и
давала последние напутствия перед дорогой.
- Тебе уже 27 лет. Другие в это время семьей обзавелись, детей нянчат. А с тобой я
никогда внуков не дождусь. Не надоело уже ерундой всякой заниматься? Когда детство у
тебя пройдет?
Для Ильи весь монолог уложился во что-то длинное, непонятное, привычное, на что
можно не обращать никакого внимания. Даже когда мать повысила голос до почти крика, он
и этого не заметил.
- Да пойми же ты, нельзя так! Что с тобой будет через 10 лет?! Нас с отцом не будет –
совсем пропадешь!!
На работе Илья сказал, что его бабушка выходит замуж. Никто в это, конечно, не поверил
(хотя бы потому, что сам Илья не раз признавался, что никаких бабушек и дедушек у него
нет), но шеф все равно отпустил его на пятницу. Потому, что по всему виду Ильи было
видно: если сейчас не отпустить его к любимой бабуле, то в пятницу у него заболит живот
или произойдет кратковременная амнезия с последующим прогулом работы. Зачем до греха
доводить? К тому же план на неделю Илья сделал и, по большому счету, ничто не держало
его в городе.
Лихая маршрутка везла его по горным серпантинам, лихо обгоняя другой транспорт.
Лишь некоторые особенно обтекаемые иномарки решались соревноваться с нею. Причины
для этого были вескими.
Дорога, по которой ехал Илья вела к морю, где бушевал пляжный сезон и толпы
отдыхающих спешили сделать из своих бледных, соскучившихся по солнышку тел, что-то
загорелое и аппетитное. К горным дорогам они не привыкли, не без основания опасались
упасть с обрывов, которых вокруг было очень много.
