Илья сразу согласился. Его полностью устраивал такой расклад.
Остаток пути прошел в ничего не значащих разговорах. Сова жил в Крыловской с
детства. Где живут его таинственные друзья Илья так не узнал. Про себя Илья особенно не
скрывал информацию. Да, в Краснодаре живет – где конкретно Сове было пофиг. Не так
хорошо он город знал. Да работает. В офисе бумажки перекладываю – этого хватило. После
этого пошли разговоры о музыке. Кинчев уже не тот, что раньше. Ария зря развалилась, ведь
могла бы еще поиграть года два-три. И прочее и прочее…
Илья между делом аккуратно посматривал в окно. Сова сказал, что минут 5 осталось. За
окном электрички был обычный железнодорожный пейзаж: насыпь, жиденький лесок с
обеих сторон, и бесконечные поля дальше.
Наконец Илья с Совой накинули на плечи свои рюкзаки и вышли из вагона. Не тратя
времени понапрасну, Сова пошел по путям, в направлении Краснодара и показал следовать
за собой. Через несколько минут неспешной ходьбы станичные постройки закончились (не
такая уж и большая станица Крыловская), Сова все еще шагал вдоль путей по едва заметной
тропинке вдоль железнодорожных путей.
Вдоль путей, метров на 10-15 от полотна большие деревья были срублены, было видно,
что и подлесок периодически подрубают. Из-за этого вдоль путей раскинулась не широкая,
зато бесконечная полоса разнотравья, временами выросшая с рост человека. Это с высоты
вагонов она казалась травкой…
Наконец, они достигли крохотной речки, скорее даже ручья. Сова свернул вдоль него
налево по тропинке и почти сразу они оказались на небольшой полянке. С трех сторон ее
закрывала узкая полоса леса, что протянулся вдоль железки, четвертая сторона была открыта
и смотрела прямо на пути.
Илья с удовольствием скинул с себя рюкзак, присел и оперся на него.
Сова тоже скинул с себя свой маленький рюкзачок и принялся копошится в нем. Потом
вдруг передумал и пошел пойти в дальние кусты удобрять растительность.
Пользуясь заминкой, Илья аккуратно вытащил из бокового кармана рюкзака небольшую
арматуру – сантиметров 40 в длину, с одной стороны в виде яблока на ней была намотана
матерчатая изолента черного цвета. Сделано это было для того, чтобы рука не
соскальзывала.
Илья переложил арматуру во внутренний карман куртки – он до сих пор не снял ее, и она
стала совсем не видна со стороны. После этого он открыл рюкзак и выложил из него
полторашку пива. С закуской не сложилось – доставать продуктовый НЗ у Ильи даже в
мыслях не было.
Тем временем вернулся Сова и очень порадовался внезапному появлению пива. Решили
пока выпить полторашку, а уже потом из бутылки бульбулятор сделать и травы дунуть.
Сели на бревно, обращенное к железке.
У Ильи начался мандраж, и он не мог нормально сидеть. Сова принимал это за
нетерпение. Или за что-то еще – Илье было пофиг, за что Сова принимает его мандраж.
Разговоры о музыке начали постепенно терять актуальность, но и к главной «теме» никто
приступать пока не решался. Вскоре у Ильи пиво попросилось наружу. Он встал, перешагнул
через бревно и подошел к кусту, стоящему метров в 7. Сделав свои «дела», он как можно
громче принялся застегивать молнию на джинсах, сопровождая это руганью и
постукиванием ни в чем неповинного куста.
Одновременно с этим он поглядывал на Сову и вытащил правой рукой из кармана куртки
арматуру.
Он враг.
Он знал, на что шел, когда перешагнул ту невидимую границу, отделяющую обычного
обывателя от правонарушителя. Он знал, чем это грозит для него лично.
Нужно
