оттуда.
Кэра села, все так же прижимая к себе щенка.
В руке у Лукаса оказалась бутылка с водой. Сложив ладонь горстью, он плеснул в нее воды, обмакнул туда пальцы другой руки и поднес их к щенячьей мордочке. Детеныш даже не шевельнулся. Лукас снова смочил пальцы и осторожно потер щенку рот. Никакой реакции.
Лукас вздохнул.
— Понимаете, — сказал он Кэре, — его организм обезвожен, он остро нуждается в воде, так же как и в пище. Попробуйте заставить его сделать несколько глотков, пока мы будем ехать.
— Хорошо.
Он оставил ей бутылку и захлопнул дверцу. Кэра положила завернутого в рубашку щенка на колени и, проделав те же манипуляции с водой, что и Лукас, приложила влажный палец к ротику щенка.
— Ну давай же, малыш, — уговаривала она его. — Ты можешь это сделать. Всего один глоток.
Щенок лежал без движения, и только глаза выдавали в нем жизнь.
Лукас завел мотор, и они пустились в обратный путь. Машину все так же швыряло из стороны в сторону и подбрасывало на ухабах, но Кэра каким-то чудом ухитрялась удерживать равновесие. Щенок у нее на коленях начал скулить, и она взяла его на руки и принялась укачивать, в то же время не забывая смачивать пальцы водой из бутылки и прикладывать их к ротику щенка, побуждая его напиться. Он по- прежнему не реагировал на ее усилия, но и она не оставляла своих настойчивых попыток.
В конце концов щенок слабо лизнул ее пальцы.
— Он капельку выпил, — взволнованно произнесла Кэра.
— Хорошо. Продолжайте в том же духе.
Кэра поднесла щенка к лицу и потерлась щекой о его пушистую шерстку.
— Ах ты мой маленький, — произнесла она умиленно. — Давай-ка попробуем снова.
Щенок лизал ее пальцы розовым язычком и уже норовил забрать их в рот, пытаясь сосать. Кэра не могла припомнить, чтобы за последнее время ее что-нибудь так радовало. Она не чувствовала ни толчков, ни прочих неудобств. Все ее внимание было поглощено щенком.
Когда они подъехали к дому, Лукас резко остановил машину и поспешно выбрался наружу. Обежав ее, он распахнул дверцу со стороны Кэры.
— Выходите, — произнес он нетерпеливо.
Она последовала за ним к дому. Войдя, они прошли прямо на кухню. Лукас снял с полки кастрюлю, поставил ее на плиту и налил туда немного молока. Пока оно подогревалось, он достал из шкафчика детскую бутылочку, ополоснул ее горячей водой из-под крана и наполнил теплым молоком.
— Вот, — сказал он, протягивая ее Кэре. — Он к вам привык. Дайте ему попробовать.
Кэра высвободила тельце щенка из рубашки. Детеныш не делал попыток встать. Он лежал без движения и следил за ней блестящими глазками. Она осторожно поднесла соску ему к мордочке. Он, уже привыкший к ее пальцам, лизнул соску язычком и, постепенно забрав ее в рот, принялся сосать молоко.
Лукас присел на корточки рядом. Он с нежностью потрепал щенка по голове и погладил по шерстке.
Пока он ласкал детеныша, Кэра смотрела на его лицо. Она видела во взгляде Лукаса все ту же потаенную мягкость, которую угадала в нем прежде.
— Это самочка, — сказал он немного погодя.
— Она поправится? — спросила Кэра.
Лукас выпрямился и неопределенно пожал плечами.
— Не знаю. То, что она приняла пищу, — хороший знак. Дальнейшее покажет время.
— И сколько надо времени?
— К утру все будет ясно. — Лукас накрыл руку Кэры своей и вытянул бутылочку изо рта щенка. — Прервитесь на несколько минут, а потом дайте ей снова.
Кэра посмотрела на него, и их глаза встретились.
Лукас первым отвел взгляд.
— Вам надо отправляться спать. Я останусь с щенком. Он должен получать пищу примерно через каждые тридцать минут в течение ночи.
— Можно я вам помогу?
Лукас пристально посмотрел на нее.
— Вам придется сидеть не смыкая глаз, Кэра.
— Вот и хорошо.
Лукас задумался на минуту, потом встал, подошел к другому шкафчику и вытащил оттуда бутылку.
— Нам понадобится вот это, — сказал он, наполняя бутылку горячей водой из-под крана и протягивая ее Кэре. — И это. — Он снял с плиты таймер. — Я пойду захвачу одеяло для щенка, а вы идите в гостиную.
Они оба покинули кухню. Кэра, войдя в неосвещенную комнату, одной рукой зажгла неяркую угловую лампу. В другой руке у нее был щенок, а под локтем зажаты бутылки.
Она устало опустилась на диван. Не прошло и минуты, как появился Лукас.
— Вот, — сказал он, укутывая ей плечи одеялом, — я подумал, что вы в этом тоже нуждаетесь.
Кэра, тронутая заботливостью Лукаса, благодарно на него посмотрела.
— Спасибо.
Он взял другое одеяло, сложенное в несколько раз, и, положив его Кэре на колени, устроил из него подобие колыбели. В самый низ он опустил бутылку с горячей водой.
— Я понимаю, вы не уверены, но все-таки скажите: есть надежда, что она выживет?
— У меня такое предчувствие, что с ней все будет в порядке.
Кэра взглянула на сонную мордочку щенка, лежащего в уютном гнездышке из одеяла.
— Вам когда-нибудь раньше приходилось ухаживать за животными? — спросил Лукас, садясь в кресло напротив.
— Нет. Я всегда жила в городе.
— Тогда это просто удивительно: у вас есть сноровка!
Глаза Кэры засветились улыбкой.
— Комплимент! И совершенно неожиданный.
— На неожиданности я мастер.
Они обменялись долгими взглядами.
— Я и не сомневалась.
Лукас до встречи с Кэрой имел совершенно определенное мнение о людях такого рода. А теперь он не знал, что и думать.
Раздался звонок таймера.
Лукас поднялся с кресла и пошел на кухню. Кэра тихо сидела, поглаживая щенка своими длинными пальцами и ласкою с ним разговаривая.
Он вернулся через минуту с подогретым молоком. Кэра потыкала соской в ротик щенку. Он слабо пошевелился — а до этого совсем не двигался — и принялся сосать.
— Ты мой сладкий, — прошептала Кэра. — С тобой все будет хорошо, ют увидишь, я позабочусь об этом.
— Не давайте ему пить слишком много, — предупредил Лукас, наблюдая за ними.
Кэра кивнула и отняла бутылочку. Лукас в это время вновь устанавливал таймер.
Она, откинув голову на спинку дивана, посмотрела на человека, сидящего напротив, и сказала:
— Предстоит долгая ночь.
Уголки его губ дрогнули, когда он взглянул на нее.
— Добро пожаловать в Серенгети, Кэра.
