«ущербной». Статья Джонсон, да и вся ее биография, представляет собой страстную, остроумную и убедительную защиту этого права. Ее жизнь противоречит принципу выживания сильнейшего. В какой–то момент Джонсон задается вопросом: «Может быть, я верующая?»
Такие люди, как Гарриет Джонсон и человек–слон, заставляют задуматься и христиан. Мы считаем их право на жизнь самоочевидным: они люди, созданные по образу и подобию Божьему. Можем ли мы, однако, видеть их такими, какими видит их Бог? Кьеркегор молился: «Господи! Дай нам ослепнуть для вещей, которые не научают добродетели»[67].
Но, возможно, имеет смысл молиться о даровании очей — очей веры. Они так нужны в мире, который ценит лишь внешность и достаток!
В каком–то смысле Ницше прав: христиане призваны сказать «нет» безжалостной схеме эволюционного взаимопожирания. Человек–слон — один из ярких примеров того, какая пропасть отделяет победителей от неудачников. Красивым всегда были доступны радости, неведомые уродливым. Сильные всегда подавляли слабых. Горстка богатых всегда жила за счет бедняков. Но у Царства Божьего иные ценности.
Как биологические твари, мы делим планету с животными, которые отгоняют конкурентов от пищи, привлекают партнеров красотой и оставляют больных и хромых умирать ради благополучия стаи. Однако мы, люди, призваны не поддаваться инстинкту и взирать не только и не столько на внешнюю сторону, а на образ Бога, скрытый в глубине человека, а значит, заботиться о тех, кому плохо[68]. Ведь так поступал и Сын Божий.
Христа можно назвать первым мировым лидером, Который отвел в Своем Царстве героическую роль неудачникам. Он проповедовал людям, выросшим на рассказах о богатых патриархах, сильных царях и могучих воинах. К удивлению слушателей, вместо элиты Иисус почтил социальных аутсайдеров: нищих и кротких, гонимых и плачущих, голодных, жаждущих и отвергнутых. Таковы и герои Его притч: блудный сын (а не гиперответственный старший сын), милосердный самаритянин (а не благочестивый иудей), сборщик податей (а не фарисей).
Английский проповедник XIX века Чарльз Сперджен сказал: «Его слава была такова, что Он пожертвовал Своей славой. Церковь же Его обретает славу, когда жертвует своей респектабельностью и достоинством и почитает за честь собирать отверженных».
Сходные мысли мы находим и у апостола Павла: «Не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1 Кор 1:26). Умные, сильные и благородные находят слишком привлекательным мир земной — среду, в которой им хорошо и удобно. «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор 1:27–29).
До нас дошли записи, оставленные Джозефом Мерриком. Они показывают, что он обрел дом в вере, — в той вере, что собирает отверженных. Сам Всевышний сказал пророку Самуилу: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар 16:7). Все, кто знал человека–слона, изумлялись, что в чудовищной оболочке живет столь чистая и кроткая душа.
Современное общество придает большое значение визуальному образу, внешней стороне вещей. С рекламных щитов, телеэкранов, из интернета и даже мобильников нас зовут привлекательные образы. (Туристы, приезжающие в США, часто удивляются, сколько на наших улицах толстых и некрасивых людей, тогда как телешоу и рекламу заполняют сексапильные тела, точеные профили, сверкающие волосы и белозубые улыбки.) Никогда не ценили столь высоко внешность. По словам инвалидов, их стыдятся и сторонятся, ими возмущаются и на них злятся, — смягченный вариант отношения, с которым постоянно сталкивался человек–слон.
В книге «Интимная история американских девушек» хорошо показано обожествление нами тела и внешности. Если сравнить приведенные в книге записи из девичьих дневников, оно просто бросается в глаза. Вот типичный отрывок из дневника девочки, жившей в 1890–е годы: «Решила: думать, прежде чем говорить. Серьезно трудиться. Быть сдержаннее в разговорах и поступках. Не позволять мыслям блуждать. Вести себя с достоинством. Больше интересоваться другими людьми». Сравним с типичным дневником 1990–х годов: «Надо во всех смыслах усовершенствоваться… похудеть, купить новые линзы. У меня уже новая прическа, хороший макияж и неплохие шмотки».
Особенно же наше общество ценит молодость, что при отсутствии веры в жизнь после смерти, вполне понятно. Молодость ассоциируется с уверенностью, тогда как будущая старость вселяет тревогу. Отсюда популярность всего, что поддерживает иллюзию молодости: витаминные добавки, программы похудения, тренажеры. Любой признак старения напоминает о конце жизни, поэтому магазины завалены средствами от облысения и импотенции, кремами от морщин и косметическими препаратами.
Любой газетный киоск — яркий образчик современных ценностней. Журналы Cosmopolitan, Shape, Swimsuit и мягкое порно вроде FHM и Maxim уделяют физической внешности особое внимание. Журналы Fortune, Money, Travel и Leisure славят богатство и прочий материальный успех. Обложки, зазывающие читателя, широко транслируют ценности современной культуры: большие груди у женщин, твердые мускулы у мужчин (да и у женщин), изобилие еды и одежды, модные автомобили, стереозвук.
Не буду скрывать: я покупаю некоторые из этих журналов, — те, что охватывают мои интересы. В конце концов, я же хожу за покупками, путешествую и пользуюсь компьютером. А еще я занимаюсь спортом, тренируюсь три раза в неделю. Однако я также понимаю, что нельзя забываться: удовольствий на свете много, но есть огромное число людей, которым они недоступны. Как можно одновременно восхищаться велогонщиком Лэнсом Армстронгом и человеком–слоном? Здесь есть противоречие.
Человек — своего рода амфибия. Он живет сразу в двух средах, физической и духовной. В одной мы дышим автоматически, не думая. В другой на дыхание необходимо настроиться. Красивый человек, новый спортивный автомобиль видны сразу. Но необходимо постоянное усилие, чтобы замечать бездомных или просящих милостыню, помнить о матери–одиночке с ребенком–инвалидом, которая живет этажом ниже.
Люди, которые верят лишь в земной мир, имеют одно мерило ценности. Это красота, успех, богатство и талант, — то, что превозносят журналы. В нашем обществе, ориентированном на материальные достижения, победители получают награды.
Вера в иной мир позволяет взглянуть на вещи в новом свете. Я буду с благодарностью взирать на красоту спортсменов и супермоделей, а в способностях успешных людей увижу дар Божий. Ведь все благое на земле — от Бога. Однако глазам моим откроется и иная красота, часто сокрытая под неказистой или даже отталкивающей, как у человека–слона, поверхностью. Люди, у которых нет шансов на успех в мире видимом, в Царстве Божьем могут оказаться первыми.
Слишком часто удовольствия видимого мира затмевают радости мира невидимого. После вознесения Христа прошло три века, Церковь уже распространилась по всей Римской империи… В это время Иоанн Златоуст с горечью писал: «Они (язычники) видят жизнь порочную, души земные, (видят) что мы столько же пристрастны к деньгам, как и они, и даже еще больше, перед смертью так же, как и они, трепещем, боимся бедности наравне с ними, в болезнях, как и они, ропщем, одинаково любим власть и силу и, мучась сребролюбием, стараемся уловить благоприятный случай. Итак, ради чего они станут веровать?»[69]
Поэтому необходимо помнить о совете апостола Павла: «О горнем помышляйте, а не о земном» (Кол 3:2). Конечно, Павел прекрасно понимал, что мы все равно будем много думать о земном. Мы — дети земли и не можем иначе: зримый мир — наш дом, наша естественная среда. И каждый день мы дышим воздухом, который пропитан ценностями материального успеха и физической привлекательности.
Конечно, бывают исключения. Шепот вечности доносится до нас и сквозь время, почти утратившее Бога. Стоя у газетного киоска, я замечаю, что у проповедуемых нынче ценностей есть нечто общее. Акционерный капитал, телесные формы, подтянутость мышц, секреты молодости и красоты, собственность — все это пустое. Недаром, бывая на похоронах, я ни разу не слышал, чтобы друзья и родственники покойного хвалили усопшего за банковский счет, или физическую красоту, или роскошный домашний
