Глава XLVI
Елена Петровна, поправляя прическу, смотрела через зеркало на сестру, с которой познакомилась сегодня утром. Как жаль, что отец так и не узнал о том, что у него есть дочь в России. Он не мог этого даже предположить. И если бы не решил таким образом, через наследство, попросить прощения у своей первой любви, то и они бы не узнали об этих родственниках. Странная жизнь. То казнит, то милует. Хотя, при чем тут жизнь? Люди делают жизнь. Своими поступками. Елена Петровна не верила в судьбу, которую прописал кто-то непостижимый. Упарился бы придумывать столько сюжетов. Сами, сами, голубчики, пишете, учила она своих детей и внуков.
Теперь ее семья стала еще больше. Никакой жалости по поводу наследства, большая часть которого уплывает в Россию, Елена Петровна не испытывала, как ни прислушивалась к себе. Может быть, потому что всю жизнь была прекрасно обеспечена. Ее дети и внуки тоже. Они вполне успешные люди. Раз так решил отец, значит, это было для него очень важно. Важно, чтобы душа была спокойна.
Только что закончился обед, и довольный радушным приемом господин Кнецке поглядывал на часы, чтобы завершить свою миссию. Он специально прилетел из Парижа, чтобы огласить завещание, как было указано в контракте.
В дверь позвонили.
— Это, наверное, внучка, — Мария Петровна отправилась открывать и вернулась в гостиную с Ташей.
— Елена Петровна! Вы? — Таша вытаращила глаза и придержала голову обеими руками, чтоб не треснула. Бедная голова. Спокойно.
— Мне нужно срочно поговорить с Кириллом.
— Детка, присядь, успокойся. Налить тебе чего-нибудь? — участливо поинтересовалась Петровна.
— Нет, спасибо, я уже. Выпила. На работе.
— И почему ты блестишь, как елочная игрушка? До Нового года еще далеко.
Кирилл, Антонио и Тамара зашли в гостиную, держа в руках две тарелки с профитролями.
— Будем пить чай, — довольно сообщила Тамара. Увидев Ташу, она попыталась удержать улыбку, но та сползла, уступив место брезгливой гримасе. Тамара посмотрела на Кирилла с выражением лица «что делает здесь эта девица»?
Таша в свою очередь посмотрела на настенные часы и поняла, что объяснить надо все и всем сразу.
— У меня важное сообщение. Послушайте меня, — и набрала побольше воздуха в грудь. С чего начать? С Юлиного телефона? Не вариант. Тогда надо объяснить, откуда он у нее. С наследства? Тогда… Нет. Надо как-то подготовить аудиторию. Пауза затягивалась.
— Долго мы будем ждать? — поинтересовалась заботливая Тамара. — Разве вы не видите? Она же пьяная.
— Сейчас-сейчас. Я уже не очень. Я не знаю, с чего начать, — и она жалобно шмыгнула носом.
Антонио подошел к Таше и в знак поддержки обнял девушку за плечи. Кирилл отвернулся.
— А ты начни с главного.
— Ладно. Кирилл и Тамара, вы должны срочно пожениться.
Тамаре ужасно хотелось съязвить, но Ташино заявление было настолько очевидно в пользу Тамары, что она прикусила язык.
Кирилл присмотрелся к Таше.
— Похоже, тебе нужно горячего чаю и в постель.
— Мне в постель, а тебе в ЗАГС.
И Таша, очень стараясь правильно передать смысл информации, предназначавшейся для Юли, объяснила Кириллу, почему он должен поторопиться.
Нотариус Кнецке застыл с чашкой в руке и пирожным во рту.
Когда Таша закончила, шесть пар глаз уставились на него в немом вопросе.
— Что я могу знать? — заерзал он на стуле. — Но это вполне может быть. Через сорок минут мы вскроем конверт и узнаем, что там.
— Через сорок минут будет поздно.
Кирилл посмотрел на часы.
— Прошу всех успокоиться. Сегодня четверг. ЗАГСы уже закрыты. Так что продолжим пить чай.
— Ты с ума сошел! — закричали Таша и Тамара одновременно.
— Кирилл! Сделай что-нибудь. Не сиди. Придумай. Может, можно вызвать работника ЗАГСа на дом?
— Тамара, а как же белое платье? — улыбнулся Кирилл.
— Не шути. Вставай! Поехали.
— В ЗАГС заявление подают за месяц, успокойся и присядь.
— Я знаю, что делать! — вскочила Таша. — У меня есть знакомый депутат. Он мне кое-чем обязан.
Таша достала свой телефон и набрала номер.
— Григорий Степаныч! Спасайте. — И вышла на кухню, чтобы поговорить тет-а-тет.
Господину Кнецке и Елене Петровне, как нерусскоподданным, было все равно, для них депутат не ассоциировался с персонажем, который не может быть чем-то обязан Наталье Ташиной. А вот остальные были удивлены, и больше всех, пожалуй, Кирилл. Как удается этой девчонке его постоянно удивлять? И ведь совершенно не напрягаясь. Как будто это так естественно для простой парикмахерши отдыхать в Каннах, падать в лужи, попадать крупным планом в прямую трансляцию на весь мир с кинофестиваля, искать его на матче «Спартак» — «Барселона» и много чего еще. Ах, да! А теперь вот, оторвав государственного деятеля от государственных забот, она будет женить его, Кирилла, на Тамаре. Без суда и следствия, почему-то возникло в голове.
Через минуту Таша вернулась довольная и скомандовала:
— Все по машинам! Григорий нам поможет.
Тамара подхватила упирающегося Кирилла. Две Петровны уже стояли у входной двери. Кнецке по дороге дожевывал пирожное.
Таша прыгнула в Славкину машину. Все остальные оккупировали джип Кирилла.
Сам Кирилл со своей ироничной улыбочкой на лице подошел к машине, в которой сидела Таша.
— Добрый день, дамы и господа! Куда едем, простите, забыл поинтересоваться?
— Как куда? ЗАГС на Арбате, — воскликнула Таша.
— Славик, знаешь дорогу?
— Знает, — сильно смутившись, ответила Вика. И извиняющимся жестом погладила Славкин свитер.
— Еще б не знать, мы туда три раза заявление относили, — сказал Славик негромко, как будто сам себе, и как-то сразу обмяк, превратившись из кряжистого, здорового мужика в обвисшую грушу.
— Поеду за вами, — резюмировал Кирилл.
Таша недовольно посмотрела ему вслед. Хоть бы пошевелился, полгорода из-за него на ушах, а он тут иронизирует, гляди-ка!
— Красавец… — вздохнул Андрей. — Понятно, что ты влюбилась. А как одет, а как держится.
Славик обмяк еще больше и молча тронулся с места.
Потом, как будто продолжая разговор, который до этого вел про себя, он сказал:
— Видно не гожусь я для тебя. Вот такого тебе надо, — и Славик подбородком показал в сторону Кирилла.
— Откуда тебе знать, кого мне надо? Ты прости меня, — Вика попыталась заглянуть в его глаза, но Славик смотрел на дорогу и ничего не ответил. Вид у него был такой отстраненный, будто его больше не касаются ни Вика, ни все ее заскоки.
Вике стало страшно. Впервые по-настоящему ей стало страшно, что Славику надоело. Что он
