как ее мать снова вышла замуж и обеспечила ее богатым отчимом.
— Мое нижнее белье вас не касается. Ну и что, если оно не с сезонной распродажи? Какое вам до этого дело?
Бретт медленно покачал головой.
— Никакого, миз Джун. Ни малейшего. Просто вы еще одна жертва Большого Всеобщего Заблуждения. И тут уж ничего не попишешь.
— Какого заблуждения? — Джун казалось, что они говорят на разных языках.
— Деньги, деньги и только деньги… Глубокое убеждение в том, что деньги делают вас счастливой. И чем больше их у вас, тем вы счастливее.
— Я действительно счастлива. — Джун хотелось прокричать об этом во весь голос, чтобы заставить его понять, как она счастлива. — Я именно на том месте, на котором всегда хотела быть. Немногие могут так сказать, подойдя к своему тридцатилетию. Вы, например, можете?
Бретт задумчиво почесал подбородок.
— Тридцать лет? Что же тогда было? Ах да, я сидел в тюрьме. — Он допил остатки пива, поставил бутылку и попросил счет. — Хорошего отдыха, миз Джун.
Джун наблюдала, как он прошел между столиками и вышел, ни разу не оглянувшись, даже улыбкой не смягчив резкость своих слов. Она стиснула ножку фужера. Понятно, чего он добивается: чтобы она оставила его в покое до конца своего пребывания здесь. Упоминание о тюрьме должно было окончательно ее отпугнуть.
Прекрасно, ему не о чем беспокоиться. Он ей не нужен, этот мужчина с волосами, пропахшими океаном.
Джун наконец вспомнила, что пришла сюда поесть, а за разговорами совсем об этом забыла. Она заказала бараньи ребрышки и под любопытными взглядами посетителей паба с удовольствием их съела.
Когда бармен принес ей счет, она обратила его внимание на то, что он забыл включить выпивку.
— Ваш мужчина уже уплатил за нее, мисс. — Он бросил на нее сочувственный взгляд. — Столько разговоров о сексе, а он ушел. Может быть, в следующий раз вам лучше изобразить какую-нибудь скромную курочку?
Джун захотелось убить его.
— В следующий раз, если мне понадобится совет, я непременно к вам обращусь, идет?
Бармен улыбнулся.
— Конечно, мисс. Без проблем.
Джун едва кивнула ему и соскользнула с табурета. Сегодня вечером с мужчинами ей не везет. Это факт.
3
Каблуки Джун громко стучали по асфальту, когда она деловито шагала в контору. Вчера вечером, долго ворочаясь на неудобной тахте, она приняла твердое решение: ни при каких обстоятельствах не смотреть в сторону бассейна. Но ее взгляд, как магнитом, тянуло именно туда. Бретт был в бассейне.
Джун почему-то припомнился его вопрос: не хотелось бы ей увидеть его обнаженным? Но что хуже всего — эти слова припомнило ее тело и сразу отозвалось горячим чувственным жаром. Что с ней происходит? Да, у нее давно не было мужчины. Да, он действительно сексуален. Но из этого вовсе не следует, что она хочет видеть его обнаженным.
Заслышав перестук каблуков, Бретт начал поворачивать голову, и Джун, мгновенно уловив это движение, тут же уставилась на закрытые ставни конторы.
За ночь в помещении конторы скопился теплый удушливый воздух. Поскольку вентилятора не было, Джун широко распахнула дверь и подперла ее большой розовой раковиной, без колебаний сняв ее с полки. Потом распахнула ставни и взглянула в сторону водоема с дельфином.
— Доброе утро, миз Джун! — громогласно и радостно приветствовал ее Робин.
Джун едва не подпрыгнула от неожиданности и с громким «крэк» непроизвольно захлопнула ставни. Обернувшись, она увидела сияющее лицо Робина и, стараясь скрыть раздражение, проворчала:
— Робин, вы меня напугали. Постарайтесь в следующий раз не входить бесшумно.
— Извините, мэм. Я только хотел узнать: не нужно ли вам помочь с цифрами или, может, еще что.
— Ничего не надо. Спасибо. — Джун снова открыла ставни. — Я вижу, нехороший парень снова вернулся, — заметила она.
— Вернулся, вернулся, — подтвердил Робин. — Совсем рано утром. Я думаю, этот человек сам немного рыба.
— Тогда это многое объясняет, — пробормотала Джун.
— Что-что?
— Ничего. Все в порядке, Робин. Мне нужно работать.
Бизнес был ее жизнью. И Джун без особых усилий могла бы свести все достоинства и недостатки этого парка к сухим цифрам. Но для этого потребовалось бы забыть, что это не только собственность ее отца, но, возможно, и его любовь.
Взгляд Джун снова обратился к окну. Энергичные взмахи длинных рук, рассеивающие вокруг себя серебристые брызги, каким-то странным образом связались с мыслями об отце. Вернее с представлением о нем: морской бродяга, одинокий странник. Интересно, а всегда ли он был одиноким? — подумала Джун. И что он при этом чувствовал? И тут она осознала, что думает вовсе не об отце, а о Бретте.
— Привет, — пропел Робин, час спустя снова появившись в конторе. — На этот раз я не испугал вас, а?
— Нисколечко.
Теперь на нем был белый комбинезон, и выглядел он очень деловито.
— Вы собираетесь закрывать контору? — поинтересовался он.
— Я все еще занимаюсь бухгалтерией.
— А я думал, вы все еще смотрите в окно, миз Джун.
Она покраснела. Ей очень не хотелось, чтобы Робин заметил, куда именно она смотрела.
— Я работаю. Не мешайте мне. Можете идти.
Робин еще несколько раз заглядывал в контору, но, видя, что Джун занята, молча уходил. В последний раз он появился около полудня.
Джун оторвала взгляд от груды бумаг и посмотрела в полные надежды глаза Робина.
— Картина довольно грустная, — сказала она, предупреждая его вопросы.
Робин опустился на один из стульев, стоявших перед столом. Она не была уверена, не придется ли ей увольнять его, и, похоже, он это чувствовал. И оттого оба испытывали неловкость.
— Это место совершенно исчерпало свои возможности. При таком положении дел не представляю, сколько еще мог бы продержаться Майлз. Без какого-то особенного шоу, которое привлекло бы сюда людей, я не вижу никакой возможности поправить дело.
— Мы можем купить другого дельфина.
— Боюсь, мы не можем себе этого позволить, сколько бы дельфин ни стоил. Если у нас не будет подходящих условий для его содержания, мистер Килмер заберет и его.
— Вы могли бы попросить его, — возразил Робин. — Вы же знаете, вы красивая. Поднимите на него свои прекрасные глазки и попросите, чтобы он оставил нам Найси.
— Спасибо за комплимент. Но, уверяю вас, красивые глазки не всегда помогают. Так что забудем о всяких просьбах. К тому же я не стану ни о чем его просить, потому что знаю заранее: он на это не пойдет.
— И вы совершенно правы, — прозвучал голос с порога. — Окажись на вашем месте сама Мэрилин
