на пол окровавленной бесформенной кучей неподалеку от лица Муди.
Невидящие глаза Гейба обвиняюще уставились на Муди…
Огонь ослабевал, теперь раздавались одиночные выстрелы, если были замечены случано выжившие члены Клана, как последние фейерверки четвертого июля.
В коричневом кожаном пальто до колена и ботинках из змеиной кожи Михаил Кафельников — его лицо с высокими скулами выглядело безжалостным и жестоким — казалось, скользил вниз по наклонному полу зала, привиделние в желтой шелковой рубашке, выплывающее из оружейного тумана. Он осматривал поле боя — теперь они все мертвы, Китайский Клан… или почти все…
Один парень из Выводка, тощий ясноглазый лейтенант, подошел к лидеру, который отталкивал от себя автомат.
— Сожалею, — сказал лейтенант. — Никаких следов девчонки.
— Проверь все трупы, но осторожно! Если она жива и притворяется мертвой, ты столкнешься с дикой кошкой. Помни инструкции!
Упоминание о Макс, воодушевило его, и Муди внезапно выдал себя, оттолкнув охранника и поднимаясь на ноги (украдкой достав нож из своего ботинка, он зажал его в ладони и спрятал лезвие в рукаве).
Несколько бойцов выводка с глазами, блестящими от наркотиков и вида крови, стремительно двинулись к нему, поднимая оружие, но Кафельников крикнул:
— Нет! Вам было приказано!
Два бугая из Выводка взяли Типпетта под руки и поставили его на ноги. Бывший полузащитник не сопротивлялся — его взгляд блуждал по полу… Вид убитых детей значил для него слишком много.
Медленно Муди приблизился к Русскому на расстояние нескольких шагов, сжимая руку, чтобы никто не заметил ножа. Он произнес:
— Ты приказал им не убивать меня. Я не удивлен.
— Почему же это, Муди?
Лидер Клана проигнорировал этот вопрос и сказал:
— Я всегда подозревал, что ты варвар, — он оглядел зал и дюжины мертвых детей на полу, их кровь стекала по наклонному полу зала, как пролитая газировка. — Ты подтвердил это.
Лидер Выводка издал сдавленный смешок:
— Храбришься на последок… Я ценю это, Муди. Я мог бы сказать, что ты заслужил быструю смерть.
Горькая улыбка появилась на морщинистом лице:
— Ты не собираешься убивать меня, Михаил… пока.
Кафельников в удивлении приподнял бровь и слегка улыбнулся:
— Ты прав. После всего… у нас есть дело.
Оглянувшись на свою растерзанную семью, Муди спросил:
— Правда? И почему это я должен иметь дела с мясником?
— Потому что в глубине души ты эгоист, Муди… несмотря на этот «лояльную» чушь, которой ты кормил свою «семью». И у тебя есть две вещи, которые интересуют меня.
— Ожерелье, — произнес Муди.
— Да, и…
— Девчонка. Макс. Я слышал… Почему? — глаза Муди сузились и он изучал вытянутое, привлекательное лицо Русского. — Месть? Она оскорбила вас в вашем собственном доме? Очень вас жаль.
Кафельников выкручивал свои пальцы. Вокруг них сформировалось кольцо бандитов Выводка — автоматы везде, куда бы ни посмотрел Муди. Не так уж много он сможет сделать с ножом… Может перережет глотку Русскому и попробует захватить лидерство…
Так или иначе, он не думал, что это сыграет, даже в кинотеатре.
— Где, — спросил Русский — ожерелье?
— Не хочу тебя разочаровывать… но я уже продал его. Дело сделано. И денег нет. Я перевел их в швейцарский банк.
Кафельников кивнул один раз, и двое бандитов, державших Типпетта, отошли от охранника подальше. Муди нахмурился, пытаясь понять, что бы это значило…
Русский поднял руку, в ней был автомат. Он выстрелил влево от Муди туда, где стоял Типпетт.
Крик охранника этом разнесся по залу вместе со звуком выстрела. Типпетт схватился за ногу, красный цветок расцветал на его ноге между браслетами, которые были защелкнуты на его правом колене.
Муди стиснул пальцы, ладонь, в которой он держал нож, побелела. Он сделал рефлекторный шаг вперед, но замер, услышав щелчки автоматных затворов. Типпет затих, его руки по-прежнему сжимали раздробленный сустав.
— Я в порядке Муди, — сказал охранник. — Не волнуйся обо мне.
— Так что ты говорил? — обратился Русский к Муди.
— Я говорил… Сделка с Сердцем Океана уже окончена… Но я могу свести тебя с покупателем. Ты сможешь вернуть камень… хоть в зад его целуй, меня это не заботит.
Кафельников снова поднял автомат, выстрелил, и еще один крик Типпетта сотряс зал, темно-красные лепестки распустились на другом его колене. Типпетт опустился на пол, и поскуливал там, как обиженная собака.
— Муди, — вздохнул Русский. — Я не недооцениваю твой интеллект… зачем ты оскорбляешь меня, надеясь что я поверю твоим выдумкам? Я знаю кто был твой потенциальный покупатель… он договорился со мной о лучшей цене, и в то же время он договорился с тобой об отсрочке, для того, чтобы перетрясти свои фонды и найти деньги для той басновловной цены, которую ты запросил. Так что… мне нужно доставить ему Сердце Океана… Где алмаз, Муди?
— Скажи мне, Михаил, — попросил Муди. — Твои люди не находят эту желтую рубашку немного… женской?
Русский нахмурился и выпустил несколько пуль, прошивших живот и таз Типпета. Охранник в агонии катался по земле, умоляя убить его, но никто не двигался.
— Где ожерелье? — спросил Кафельников сквозь крики, его голос дрожал.
Но вместо ответа Муди повернулся и воткнул нож… … в грудь своему охраннику.
Типпетт прошептал:
— Используй свои уловки, Муди, — и закрыл глаза.
Кафельников прыгнул вперед и ударил Муди прикладом.
С глубокой раной на щеке, Муди стоял на одном колене перед Русским, будто тот собирался посвятить его в рыцари. Но вместо этого Кафельников схватил Муди за серебряный хвост и ударил пожилого человека лицом об пол. Муди издал один приглушенный стон, когда поднимался, его нос был сломан, кровь стекала на его черную футболку.
— Если не хочешь говорить мне, где ожерелье, — сказал Кафельников, — то хотя бы скажи, где девчонка.
— Кто… черт возьми… тебе помогает?
— Я задал вопрос. Скажи мне, я сохраню тебе жизнь, мы вместе продадим ожерелье. Ты можешь быть моим помощником, Муди…
Рассудок Муди, затуманенный болью, пытался осмыслить это: что делало Макс более ценной чем Сердце Океана?
— Где она, Муди? Или ты тоже хочешь начать терять свои коленные чашечки?
Муди сглотнул кровь, затем пробормотал:
— Уехала. Девчонка… уехала.
— Проклятье! Не ври мне!
— Ты ее видишь? Она уехала, говорю тебе…
— Куда?
— Она… она не сказала. Молчала как…
