Любуясь своим отражением в зеркале и поправляя прическу, удивленная тем, что ей нравится выглядеть красивой, Макс произнесла:
— Но я обеспечила приманку.
Чудачка Синди так же задумчиво пробормотала:
— Бесспорно, девочка… бесспорно.
Кендра положила руки на голову Макс:
— Сиди смирно или мы никогда не превратим эту тыкву в Золушку.
Чудачка Синди, казалось, задумалась над этим замечанием — что-то было не так.
После этого Макс в течение сорока пяти минут выдерживала это испытание, скорее удивленная тем, как сложно нанести косметику, чтобы казалось что ее нет вообще. И после того, как она надела маленькое черное платье, наконец, — после последнего поворота перед зеркалом, наслаждаясь блеском своих кудрей, и тем, как платье облегало ее тело, — она была готова… работать.
После ее последнего визита в поместье Стерлинга — в образе полуночного грабителя — Макс решила избрать другую стратегию, чтобы проникнуть в дом и получить информацию от хозяина замка. Тем временем, она узнала много нового о Джареде Стерлинге.
С одной стороны Стерлинг не был добропорядочным, образцовым гражданином, каким пытались представить его официальные СМИ. Как бы сильно он не старался показать, что он является постимпульсным примером честного миллионера, он не был филантропом и покровителем искусства.
Инача небольшое вторжение Макс в его дом наделало бы много шума в новостях. Ее авантюра заполнила бы SNN и первые полосы газет и сети, а также любое свободное место в так называемом свободном мире.
Но нигде не было ни одного упоминания об этом.
В полицейских сводках не было даже стандартного сообщения вроде «Офицеры отреагировали на сигнализацию по адресу…» Не имеет значения, на сколько частной персоной может быть Стерлинг, взлом должен был наделать шума — как это сделала сигнализация. Полиция без сомнений среагировала и была отправлена большим человеком восвояси, либо же расследование взлома держалось в секрете от СМИ.
Почему?
Потому что Джереда Стерлинга нельзя отнести к хорошим людям.
Макс не смогла бы точно сказать почему, но Стерлинг не был чист — что явно доказывало наличие у него Сердца Океана.
И если это Стерлинг устроил истребление Китайского Клана, гонясь за камнем, она убьет его.
Но сперва она должна быть убеждена в его виновности. Если же он был не более чем коллекционером, который купил горячую добычу у дилера, это значит, что он может быть просто ниточкой к настоящему злодею. И, учитывая участие Мантикоры в резне в Китайском Театре, этим злодеем мог оказаться полдовник Дональд Лайдекер собственной персоной.
Из более приземленных… но полезных… источников Макс также узнала, что коллекционер был одинок. Он коллекционировал красивых женщин так же, как картины, и устраивал вечеринку, чтобы продемонстрировать нового Гранта Вуда у себя дома… этим вечером.
Мантикора научила Макс использовать любую возможность в своих интересах, и это походило на удобный шанс наконец встретиться с Джаредом Стерлингом… снова. Она стояла спиной к нему при их первой, короткой встрече, и, насколько она знала, ни одной камере видеонаблюдения не удалось снять ее лицо.
В обычном случае она бы использовала самый экономичный — и самый волнующий — способ попасть на паром: ее Нинзя. Но ее наряд делал его непрактичным, и она была вынуждена потратить в десять или двенадцать раз больше и взять такси. Переправа на пароме до острова Вашон так же не была бесплатной, а потом еще одно такси доставило ее к воротам усадьбы Стерлинга.
Сложив свои затраты, Макс закатила глаза и поняла, почему здесь живут только богатые люди — кому еще по карману такое путешествие?
Водитель такси — пожилой тощий мужчина, который выглядел так, будто бы не прикасался к настоящей еде со времен Импульса, — остановил машину у главных ворот, где охранник в черном костюме и галстуке — темноволосый, похожий на выходца из Средиземноморья, не из тех, с кем она забавлялась той ночью, — подошел, держа в руке клипборд. Таксист махнул охраннику в сторону задних сидений, где расположилась Макс.
Она опустила окно.
— У вас есть приглашение, мисс? — спросил он, его тон был приятным, но смуглое лицо оставалось серьезным, а карие глаза впились в нее как лазеры.
— Проклятье, — простонала она, делая вид, что роется в своей крошечной сумочке. — Оно где-то здесь…
Наконец, она сдалась, подняла на охранника расширившиеся и (она надеялась) красивые глаза, и ослепительно улыбнулась.
— Думаю, что его нет… Я так долго сюда добиралась.
Он положил руку на опущенное стекло.
— Возможно, если вы назовете мне свое имя, я смогу поискать его в списке гостей.
Макс просматривала фотографии Стерлинга с молодыми симпатичными женщинами (а их за последний год было несколько дюжин), и выбрала миниатюрную брюнетку, которая чем-то напоминала Макс.
— Я уже была здесь, — сказала она. — Пару месяцев назад. Мариса Бартон.
Крошечная улыбка появилась в уголке губ охранника:
— Мисс Бартон уже внутри.
Макс улыбнулась в ответ:
— Слушайте… Я буду честна с вами. Я журналистка, и это мой шанс. — И вытащила из сумочки двадцатидолларовую купюру.
Но охранник, даже не полеблясь, покачал головой.
Макс спросила с застывшей улыбкой:
— Вы ведь не собираетесь пускать меня внутрь?
— К вашему несчастью, «мисс Бартон», я гей. Так что вам нечем меня заинтересовать… Скажите своему водителю разворачиваться, и мы не будем переходить к следующему шагу… Вам бы этот шаг не понравился в любом случае.
— Может поспорим. — Она уже убрала свои двадцать баксов.
Макс сказала водителю развернуть такси, но прежде чем таксист сменил передачу, охранник наклонился, словно взрослый разговаривающий с ребенком и произнес:
— Кстати, просто на будущее — мисс Бартон — сейчас блондинка… Для журналистки вы не слишком внимательны к деталям.
Она усмехнулась.
— Я учту это.
Водитель развернулся и поехал назад к парому. Когда их уже нельзя было увидеть от ворот, Макс приказала ему остановиться и, дождавшись пока не будет проезжающих мимо машин, вылезла из кабины. На улице было темно, а особняк Стерлинга был в двух кварталах позади.
— Если собираешься перелезать через ограду в этом платье, — сказал тощий таксист, когда она подошла расплатиться с ним через опущеное окно, — я бы не отказался остаться и посмотреть.
Она вытащила двадцать баксов. — Держи.
— О! Спасибо, милочка… это щедро.
— Нет — это плата за твою амнезию. Если ты предупредишь на охранников обо мне, я захочу вернуть моего Энди Джексона назад.
— Конечно. — Он взял у нее деньги, а она схватила и стиснула его запястье. Сильно.
Она жестко посмотрела на него, слишком, и его глаза расширились от удивления и испуга.
— Если ты думаешь, что можешь сыграть по центру против обоих сторон, — сказала она, — ты будешь удивлен, на что способна девушка в платье подобном этому.
Он кивнул, сказал, что все понял, нет проблем и уехал.
