— Детектив, вы когда-нибудь расследовали убийство тайного осведомителя?
Голанц встал раньше, чем Киндер успел открыть рот, и попросил судью о частной беседе. Стэнтон пригласил нас подойти к нему. Я взял папку с бумагами и последовал за Голанцем. Стенографистка отсела подальше от судьи. Стэнтон откатил свое кресло, и мы склонили над судьей головы.
— Мистер Голанц! — произнес он.
— Ваша честь, я хочу узнать, к чему ведет защита, поскольку возникает ощущение, будто меня дурачат. В документах, представленных суду мистером Холлером, нет никаких намеков на то, о чем он спрашивает свидетеля.
Судья обратился ко мне:
— Мистер Холлер!
— Ваша честь, если здесь кого-то и дурачат, то меня. Следствие велось из рук вон плохо и…
— Мистер Холлер, оставьте это для присяжных. Что у вас есть?
Я открыл папку и положил перед судьей компьютерную распечатку, так чтобы для Голанца она оказалась перевернутой вверх ногами.
— У меня статья, напечатанная в «Паризьен» четыре с половиной года назад. Йохан Рилц назван там свидетелем в одном крупном деле по наркотикам. Он использовал средства французской полиции, чтобы покупать товар и собирать сведения о деятельности наркоторговцев. Был тайным осведомителем, ваша честь, а наша полиция даже не взглянула в его сторону. С самого начала это было крайне пристрастное…
— Мистер Холлер, я уже сказал, оставьте это для присяжных. Текст написан на французском. У вас есть перевод?
— Простите, ваша честь.
Я вытащил из папки второй листок и положил поверх первого, снова развернув вверх ногами к Голанцу. Тот неловко изогнул шею, пытаясь его прочитать.
— Откуда вы знаете, что это тот же самый Йохан Рилц? — спросил Голанц. — Имя не такое уж редкое.
— В Германии — может быть, но не во Франции.
— Но как нам убедиться, что это он? — подал голос судья. — Вы даете перепечатку из иностранной газеты. Она не может считаться официальным документом.
Я достал еще листок.
— Это ксерокопия страницы из паспорта Рилца. Я взял ее из материалов дела, представленных прокуратурой. Здесь сказано, что Рилц переехал из Франции в Соединенные Штаты в марте две тысячи третьего года. То есть через месяц после публикации статьи. Обратите также внимание на возраст. В статье указано, сколько ему лет, и написано, что он покупал наркотики для копов, работая дизайнером интерьеров. Ясно, что это он, ваша честь. Рилц подставил там многих людей и посадил их за решетку, а потом переехал сюда и начал делать то же самое.
Голанц возмущенно затряс головой.
— Нет, так не пойдет, — заявил он. — Это нарушает правила представления документов и абсолютно неприемлемо. Вы не можете сидеть с камнем за пазухой, а потом бить нас исподтишка.
Судья развернулся ко мне и прищурился.
— Ваша честь, если тут кто-то и держал камень за пазухой, то обвинение. Как раз прокуратура должна была сообщить мне эти факты. Честно говоря, я подозреваю, что свидетель обо всем знал, но скрывал от защиты.
— Серьезное обвинение, мистер Холлер, — заметил судья. — У вас есть доказательства?
— Ваша честь, я сам узнал об этом совершенно случайно. В воскресенье я просматривал бумаги, оставленные моим предшественником, и обнаружил, что он пропустил все фамилии, связанные с данным делом, через «Лексис-Нексис».[14] Он использовал компьютер и учетную запись, которые я унаследовал от Джерри Винсента вместе с его юридической практикой. Я проверил учетную запись и заметил, что она настроена только на англоязычный поиск. Поскольку я уже ознакомился с ксерокопией паспорта Рилца и знал, что он раньше жил в Европе, то решил повторить поиск, включив в него немецкий и французский языки. Через пару минут я нашел статью из французской газеты, и мне очень трудно поверить, что о ней не известно ни полиции, ни прокуратуре, ни Интерполу. Не знаю, ваша честь, можно ли это считать доказательством, но у защиты складывается впечатление, будто ее хотели обвести вокруг пальца.
Судья повернулся к Голанцу и бросил на его подозрительный взгляд. Такого еще не бывало. Я даже отодвинулся в сторону, чтобы присяжные могли это увидеть.
— Что скажете, мистер Голанц? — произнес судья.
— Это нелепо, ваша честь. Мы ничего не скрыли и передали суду все, что сумели найти. Я хочу спросить мистера Холдера, почему он не предупредил нас еще вчера, хотя, по его же собственным словам, сделал свою находку еще в воскресенье, да и на распечатке стоит та же дата.
Я невозмутимо посмотрел на Голанца.
— Если бы я знал, что вы владеете французским, Джефф, то сразу передал бы ее вам, и, вероятно, вы бы мне помогли. Но я не знаю французского и не мог прочитать, что там написано, поэтому мне понадобился перевод. Я получил его за десять минут до перекрестного допроса.
— Хорошо, — проговорил судья, прервав нашу словесную дуэль. — Все равно это всего лишь газетная статья. Что вы намерены сделать, чтобы проверить данную информацию, мистер Холлер?
— Как только будет объявлен перерыв, я свяжусь со своим детективом и выясню, сможем ли мы наладить контакт с людьми из французской полиции. Нам придется заниматься тем, что прокуратура должна была сделать еще полгода назад.
— Мы тоже все проверим, — вставил Голанц.
— В зале сидят отец Рилца и два брата. Может, начнете с них?
Судья успокаивающе махнул на нас рукой, словно отец, разнимающий поссорившихся братьев.
— Ладно, — заключил он. — На перекрестном допросе этот вопрос закрыт. Мистер Холлер, я предоставлю вам возможность вернуться к нему при изложении версии защиты. Вы повторно допросите свидетеля, и, если вам удастся доказать, что речь идет об одном и том же лице, я дам вам широкие права для раскрытия темы.
— Ваша честь, это ставит защиту в невыгодное положение, — возразил я.
— Каким образом?
— Теперь, когда прокуратура знает о статье, она может препятствовать нам в поиске доказательств.
— Чепуха! — бросил Голанц.
Но судья кивнул.
— Я понимаю ваше беспокойство и хочу предупредить мистера Голанца, что если услышу о нечто подобном, то… скажем так, меня это сильно расстроит. Думаю, мы закончили, джентльмены.
Стэнтон вернул кресло на прежнюю позицию, и мы разошлись по своим местам. Я взглянул на настенные часы. Без десяти пять. Я прикинул, что, если протяну еще немного времени, судья объявит перерыв до завтра и присяжные разойдутся по домам, размышляя о французском следе.
Я приблизился к кафедре и попросил у судьи еще минуту. Склонившись над своим блокнотом, я сделал вид, будто размышляю, не осталось ли у меня каких-либо вопросов к Киндеру.
— Итак, мистер Холлер? — обратился ко мне Стэнтон после паузы.
— Все в порядке, ваша честь. Я продолжу разговор о деятельности мистера Рилца во Франции во время выступления защиты. А пока у меня больше нет вопросов к детективу Киндеру.
Я вернулся к своему столу и сел. Судья объявил, что заседание закончено.
Я смотрел на присяжных, выходивших из зала, но ничего не мог прочитать по их лицам. Потом я взглянул через плечо Голанца на места для публики. Все трое представителей семейства Рилц наблюдали за мной с каменными лицами.
