пшюты, не проститутки, не городовые — а кубики:
Они — живые игрушки. На лбу у них смешные чубики, Они наряжаются в тряпочки, любят погремушки. И в жизнь играют, как в кубики. Итак, я начинаю: колдую, творю симуляцию чудес, которых нет. Это очень просто: надо сложить кубики без всякого порядку, не по картинке. И получается такая забавная штука:
…вместо головы — капуста, У барышни — лисий хвост, Там, где был жених с бокалом и говорил тост,— Совсем пусто, На клумбе растут сапоги и ботинки — Вообще — ерунда. Поэт города хочет любить. Но и любовь его выдуманная, не настоящая, как на сцене играют актеры любовь.
Давай сочиним любовь из флирта! Давай увенчаем приключенье — Наденем на него — без строгого значенья — Венок из мирта. Хотите — дружбой назовем любви капризы? Хотите — мы любовью дружбу назовем? На конкурсе изломов мы ли не возьмем Любого приза?! Все изломано в поэте города, все условно. В душе его, капризной, как жизнь большого города, надорванной и истеричной, торопливой и мятущейся, вмещается все:
…Все говорили: «Она такая», Какая? Кто может сказать — чистая она или грязная? Она — разная. И кто виноват в том, Что нельзя всего найти в одном? Поэт мишурных выдумок и городской прозы-действительности тоскует по «широкошумным дубравам». И страшно поэту сознание, что:
Мишурной цепи этой я звено, Я — луч искусственного блеска. И «луч искусственного блеска» прядет без конца нить обманов, лучистых и красивых:
Вчера ночью подбежал к чернильнице флакон, Он облил ее духами, Он обнимал ее прозрачными руками И столько нежных слов сказал ей он. А она отрицательно головой качала И молчала — Она любила костяную вставочку с золотым пером. Флакон утешала бутылочка, в которой бром, Смеялись подсвечники, что было сил, А пудреница сплетню плела. Флакон подбежал к краю стола, V фарфоровой кошечки носик отбил, Пресс-папье расцарапал И бросился на пол. Кошечка потерлась об чернильницу льстиво И скатала: «Разбился? Не жалей. Он был такой некрасивый». Не так, как бывает. Оригинально и ново. Среди реальных фактов и реальных вещей сплетена сказка. А автор этой сказки, такой капризный, с истерическим надрывом городской человек. Он ищет красоты там, где ее нет, и сказок просит у строгих фактов. Но:
Девочка никогда не получит за диктовку пять — Она слишком любит букву «Ћ». Маленькая, примирись с двойкой, Но во вкусах будь стойкой:
