— Нет, не приглашал.
Меган недовольно фыркнула и так резко отвернулась, что из ее волос выскочила заколка. Эмилио нагнулся, поднял ее и протянул Меган.
— Красивая, — произнес он, дотронувшись подушечкой большого пальца до антикварной черепаховой заколки.
Меган попыталась придать своему лицу строгое выражение.
— Она мне тоже нравится, — сказала Меган и подумала: «Но не так сильно, как твои губы».
На его лице появилась улыбка, а взгляд продолжал изучать ниспадающий водопад мягких темных волос, обрамляющих ее лицо.
— Но она не такая красивая, как это… — Он протянул к ней руку.
Его длинные пальцы убрали с ее глаз блестящую прядку волос. Словно электрический заряд пронзил ее тело.
— Я больше люблю, когда твои волосы распущены, — признался Эмилио, вспоминая, как они выглядели утром, разметавшиеся по подушке вокруг нежного лица.
Вспомнил он и как зарывался в них, словно вновь ощущая шелковые пряди на своей коже, когда Меган склонялась над ним…
Чувствуя, что контроль над инстинктами ускользает от него, Эмилио попытался прогнать из головы подобные мысли, но не смог устоять, чтобы не дотронуться до ее волос еще раз.
Меган отступила назад.
— Ну, значит, все, — сказала она, повысив голос.
Меган была близка к тому, чтобы расплакаться.
Итак, теперь она знала о Розанне и Филиппе. Знала и о том, что в аэропорту Эмилио поцеловал ее только для того, чтобы Розанна увидела это.
— Знаешь, мне не нравится, когда меня используют. Как ты думаешь, что я чувствовала, когда мой братец благодарил меня за отличную актерскую игру при воплощении твоей замечательной идеи? Он назвал меня умничкой!
На его лице появилось подобие улыбки.
— Да, похоже на Филиппа.
Она внимательно посмотрела на него:
— Ты совсем не чувствуешь вину?
— А за что конкретно мне чувствовать вину, Меган? — На его лице появилась дикая улыбка, сексуальная и опасная.
— Ты просто невыносим! — Его ленивая поза еще больше приводила Меган в ярость. «У этого человека нет ни стыда, ни совести», — решила она, качая головой. — Ты даже имеешь наглость еще и спрашивать об этом! — воскликнула она гневно. — А вот Филипп считает тебя отличным парнем. — Она вновь покачала головой и посмотрела на Эмилио с горькой усмешкой.
Эмилио скрестил руки на груди, изучая ее разгоряченное лицо. Она что, собирается заплакать?
В очередной раз Эмилио проклял звонок Филиппа, поступивший так не вовремя.
— А ты так не считаешь?
— Я? — переспросила Меган, сгребая рукой в сумку набор своей косметики, с помощью которого она совсем недавно прихорашивалась, чтобы понравиться ему.
— Ты считаешь меня отличным парнем?
Она уставилась на Эмилио, чувствуя беспомощность из-за желания, которое вновь навалилось на нее, и проворчала:
— Я думаю, ты эгоистичная крыса, которая любит управлять людьми!
— Ого! Говори, что ты думаешь обо мне на самом деле, — медленно произнес он.
— Как будто тебя заботит то, что я о тебе думаю. Тебя вообще не волнует, кто и что о тебе думает!
Раньше это было правдой. Да и сейчас тоже, пусть и в меньшей степени. Эмилио никогда не старался, чтобы о нем думали только хорошее. Ему не нужно было, чтобы все его любили. И сейчас ему не нужно было чье-то чужое одобрение или любовь.
Кроме одного человека…
— Я думаю, что ты холодный, расчетливый и бессердечный!
Его темные глаза загорелись опасным огнем.
— Отличный набор определений, — признал он. — Но не останавливайся. Мне только начинает становиться интересно. Итак, почему же я… расчетливый?
— Ты отправился в аэропорт встретить Розанну и поцеловал меня там у нее на глазах!
«Притворяясь, будто являешься другом Филиппа, ты все это время пытался отодвинуть его на второй план».
— Верно, но только как я могу быть расчетливым, если не знал, что ты окажешься там? Что еще? Беспринципный?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — проворчала она.
Он сощурил глаза и принялся изучать ее рассерженное лицо.
Этот затянувший осмотр заставил Меган почувствовать себя не в своей тарелке. И чем сильнее в ней возрастало это чувство, чем больше она хмурилась.
«Если я не буду осторожна, придется извиняться уже мне, а не ему», — подумала она мрачно.
Не то чтобы она хоть на секунду поверила в то, что Эмилио извинится перед ней. Но по крайней мере, у него должно быть мужество признать: кое в чем он не прав.
— Сомневаюсь, будто ты сама знаешь, что имеешь в виду. Но я должен признать: выглядишь ты достаточно милой, с этими надутыми губками…
Она гневно выпятила грудь:
— Я не надуваю губы!
На его лице появилась провокационная ухмылка, когда он поправил свое предыдущее замечание:
— Может, не «достаточно милой», а «очень милой».
Меган хмыкнула и не клюнула на эту очевидную уловку:
— Ты использовал меня, чтобы вернуть Розанну! А Филипп вообще не подозревает, что ты хочешь ее вернуть. А может, просто хочешь, чтобы твоя бывшая жена не досталась ему?
— Ты никогда не пыталась писать романы? У тебя хорошая фантазия.
Меган открыто проигнорировала его попытку сменить тему разговора:
— Филипп считает: ты хочешь, чтобы они с Розанной были счастливы. Он даже не догадывается, что у тебя есть собственные скрытые мотивы и желания.
— А ты, стало быть, догадываешься?
Последняя тусклая надежда Меган, что она ошиблась, улетучилась. Эмилио даже не попытался отрицать ее обвинения.
— Несмотря на тот факт, что ты здесь со мной?
— О, это может очень быстро измениться.
«Так почему ты все еще здесь?»
— Филипп прав. Я хотел бы видеть Розанну счастливой. — Правда, Эмилио был не уверен, правильного ли мужчину она выбрала для счастья.
— И ты считаешь, что воссоединение с тобой сделает ее счастливой?
— Со мной Розанна не была счастлива. — Эмилио винил себя за то, что не осознал этого раньше. — Причем стала еще несчастнее, когда поняла, что…
— Поняла, что ты решил переспать со всей женской половиной Европы! — резко прервала его Меган.
Мускулы на его худом лице дрогнули, и он медленно произнес:
— Это не то, что я собирался сказать.
Слишком злая, чтобы уловить предупреждение в его голосе, Меган усмехнулась:
