Он говорит себе: 'Держись!',-
Перо сжимая в пальцах старых –
'Нам героическая жизнь
Дается только в мемуарах!'
- Способен на любую гадость! –
Кипит писательская рать.
Что сделал он? – Имеет наглость
Намного лучше нас писать!
Он для сюжета оживленья
Повсюду вводит обнаженья,
Сплошной телесный 'оживляж'
Не повесть, а нудистский пляж!
Он текст настолько переврал,
Что погубил оригинал,
И тот вопит, спасая плоть:
- О, не переведи, Господь!
Найдешь в его коротком опусе
Собранье баек, былей, фраз –
Вчера услышал их в автобусе,
Сегодня поместил в рассказ.
Свое шлифует мастерство,
Творит, не зная перекура,
И вновь страдают от него
Кино, театр, литература.
Такое сделать свыше сил!
Не знала этого природа –
Поэт поэта похвалил,
И сразу стал «Героем года».
Бесспорно, криминальный гений,
Хотя и отошел от дел,
Прозаик много раз сидел
И бойко «ботает по фене».
Принадлежа к другому клану,
Он очень близок к графоману,
Но хоть и близок, вывод ясен:
Фанатик более опасен.
Шлет стихи во все издания,
Пишет быстро и весьма.
У него заболевание –
Недержание письма.
Насколько текст его богат
Могучей россыпью цитат!
Гремит с энергией набата
Ее Величество Цитата!
Он включил в произведенья
Пир вампиров, ведьмин блуд.
Нынче эти сновиденья
Эзотерикой зовут.
Подчинив себя канону,
Бодро шпарит по шаблону,
Издает читатель стон:
- Новый том, да старый клон!
Избрал своеобразный путь,
Звезда эстетская нависла,
Так любит рифмой щегольнуть,
Что в тексте не уловишь смысла.
