Великая русская революция, 1905-1922

27 числа на заседании Центрального комитета партии кадетов, которое проходило на квартире С. В. Паниной. Собравшиеся постановили: ввиду малого числа съехавшихся в Петроград к этому моменту членов Учредительного собрания, объявить собравшихся совещанием, «избрать временного председателя, собираться каждый день, пока съедется достаточно народа, и тогда, установив кворум, самостоятельно открыть собрание…»[367]

Эти планы чуть было не сорвала банальнейшая случайность. Вечером того же дня в квартире Паниной состоялся обыск, никак не связанный с планами заговорщиков. Представители СНК искали фонды Министерства народного просвещения, которые «красная графиня» прихватила с собой, оставив работу в октябре. Панина была арестована (она вскоре вышла на свободу по решению революционного трибунала), вместе с ней были задержаны и заночевавшие у нее члены Центрального комитета партии КД А. И. Шингарев и Ф. Ф. Кокошкин.

Впрочем, борьба с контрреволюцией для большевиков все еще оставалась делом агитации, а не силового давления. Утром 28 ноября Петроградский совет обратился к рабочим и солдатам с воззванием, в котором призывал «воздержаться от участия в сегодняшних демонстрациях, которые устраивают темные силы буржуазии под видом празднования дня созыва Учредительного собрания»[368]. Отчасти сыграло роль это обращение, отчасти сами «учредиловцы» переоценили свои силы. Влияние большевиков в столицах было очень сильно, об этом свидетельствовали и данные выборов в УС. Если в целом по стране эсеры получили 40 процентов голосов, а большевики — 23,9, то в Петрограде за большевиков проголосовало 45,3 процента избирателей, за эсеров — 16,7; в Москве — 50,1, за эсеров — 8,5[369] (по другим данным — в Петрограде за большевиков проголосовало 45 процентов избирателей, в Москве 48 процентов)[370].

Также изрядно преувеличенными оказались народные чаяния по поводу Учредительного собрания. На выборах наблюдался достаточно высокий абсентеизм, примерно половина избирателей не участвовала в голосовании[371]. Множество публикаций и известных сегодня дневниковых записей того периода свидетельствуют, сколь быстро терял этот орган свой авторитет и как быстро таяли возлагаемые на него надежды.

Демонстрацию 28 ноября поддержали преимущественно антисоветские силы, вовлеченные в борьбу за Учредительное собрание. Впереди шел городской голова Шрейдер, за ним городская Дума, затем районные Думы, затем чиновники старого правительства. Центральный комитет кадетской партии, меньшевики, съезд эсеров, эсеровские ячейки Петрограда [372].

Демонстранты сошлись к Таврическому дворцу и, не встречая сопротивления, заняли его. В комнате бывшей финансовой комиссии Государственной думы ряд членов Учредительного собрания, следуя заранее разработанным планам, открыл «частное совещание» и избрали временного председателя.

6. Поиск виновных: кадеты вне закона

Ответственность за эти события СНК возложил на кадетскую партию. Вот как описывала на следующий день «Правда» попытку самовольного созыва Учредительного собрания: «Несколько десятков лиц, назвавших себя депутатами, не предъявляя своих документов, ворвались вечером 11 декабря в сопровождении вооруженных белогвардейцев, юнкеров и нескольких тысяч буржуев и саботажников- чиновников в здание Таврического дворца… Их цель была создать якобы «законное» прикрытие для кадетско-калединского контрреволюционного восстания. Голос нескольких десятков буржуазных депутатов они хотели представить как голос Учредительного собрания» [373].

Либерализм большевиков подходил к концу. Понятно, что если бы попытка открыть Учредительное собрание оказалась успешной, в стране как минимум возникло бы новое двоевластие — но в условиях значительно худших, чем зимой — весной 1917 года. На этот раз два конкурирующих центра власти возникли бы в условиях тлеющего вооруженного противостояния, чреватого перерастанием в полномасштабную гражданскую войну.

Из событий 11 декабря следовали решительные выводы. Партия кадетов обвинялась в разжигании вооруженного конфликта: «Центральный комитет партии к.-д., — сообщала далее «Правда», — непрерывно направляет на юг в помощь Каледину корниловцев-офицеров. Совет народных комиссаров объявляет конституционно-демократическую партию партией врагов народа».

События в Таврическом дворце большевистская печать связывала с созданием Белой армии на юге России, саботажем царских чиновников — и объявляла их элементами единого заговора против Советской власти: «Заговор к.-д. отличается стройностью и единством плана: удар с юга, саботаж по всей стране и центральное выступление в Учредительном собрании» — писала «Правда».

Одновременно был опубликован «Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции». «Члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа, — говорилось в нем, — подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов. На местные Советы возлагается обязательство особого надзора за партией кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции»[374]. Таким образом, руководящий состав «партии врагов народа» заключался под арест, но сама партия не распускалась, а лишь бралась под наблюдение местных Советов.

ВЦИК Советов выражал свое одобрение декрету: «Заслушав объяснения представителей Совета Народных Комиссаров по поводу декрета, объявляющего кадетов партией врагов народа и предписывающего арест членов руководящих учреждений этой партии и советского надзора над партией в целом, ЦИК подтверждает необходимость самой решительной борьбы с буржуазной контрреволюцией, возглавляемой кадетской партией, открывшей ожесточенную гражданскую войну против самых основ рабочей и крестьянской революции. ЦИК обеспечивает и впредь Совету Народных Комиссаров свою поддержку на этом пути и отвергает протесты политических групп, подрывающих своими колебаниями диктатуру пролетариата и крестьянской бедноты»[375] .

В действительности глобального заговора, в котором обвинили партию кадетов, конечно не существовало. Группы антисоветских сил действовали разрозненно, ограничиваясь лишь общей координацией через Союз защиты Учредительного собрания. Организационные усилия предпринимались как эсерами, так и меньшевиками, и кадетами. События на юге развивались под руководством армейских офицеров. Отчасти партия КД приложила руку к организации саботажа правительственных чиновников, отчасти она, через банковские и промышленные круги, финансировала антисоветские действия. И итоговые планы по «захвату» Таврического дворца действительно обсуждались на заседании ЦК КДП.

Но, одновременно, солидную долю финансирования антисоветской деятельности осуществлял из своей кассы ЦИК Советов первого состава, а к саботажу призывали и социалистические «соглашатели». Справедливы обвинения в том, что партия КД направляла офицеров на юг, и в целом поддерживала формирующуюся на Дону Белую армию. Но вряд ли можно утверждать, что делалось это одними только кадетами и в соответствии с заранее разработанными планами.

Можно сказать, что конфликт Советов и «бывших» рассматривался с классовой точки зрения — как противостояние эксплуататоров и эксплуатируемых, буржуазии и трудящихся. «Либеральная» партия кадетов являлась выразителем интересов буржуазии, то есть представляла в политическом поле силу, олицетворяющую антагонистов Советской власти. Именно по этому олицетворению и был нанесен удар.

При этом нужно отметить, что во ВЦИК объявление кадетов партией врагов народа было отнюдь не единодушным. По этому вопросу разгорелась жесткая дискуссия, следы которой можно видеть в итоговом постановлении: Исполнительный комитет «отвергал протесты политических групп, подрывающих своими колебаниями диктатуру пролетариата и крестьянской бедноты».