конференции стран Антанты, которые уже не раз молчанием продемонстрировали свое отношение к ней. Во-вторых, от основы для обсуждений до окончательных условий мирного договора — слишком большое расстояние.
Однако для советской делегации присоединение Германии к формуле «мира без аннексий и контрибуций» было огромным прорывом. В заседании мирной конференции было предложено объявить 10 -дневный перерыв для того, чтобы народы, правительства которых еще не примкнули к переговорам о всеобщем мире, могли ознакомиться с его принципами. Наркоминдел вновь обратился к союзникам, информируя их о ходе конференции и официально приглашая принять участие в переговорах. Страны Антанты вновь промолчали.
10-дневный перерыв было решено использовать для работы в комиссиях, призванных обсудить отдельные пункты будущего мирного договора. Центральной темой здесь стал вопрос об оккупированных территориях, поднятый советской делегацией. Понятно, почему он беспокоил Советы. Но свой интерес был и у немцев. После оглушительного пропагандистского успеха в ходе переговоров, Германия чувствовала необходимость расставить точки над «и».
Информация о присоединении к советской формуле мира без аннексий и контрибуций стала, без сомнения, сенсацией мирового масштаба. Как это часто бывает, многочисленные германские оговорки и дипломатические ловушки выпали из внимания прессы. Центром обсуждения стал советский «Декрет о мире», а он содержал, в том числе, требование о недопустимости насильственного присоединения территорий, а также вывода с оккупированных земель иностранных войск.
Так, генералу Гофману докладывали, что русский офицер, прикомандированный к петроградской делегации, в частной беседе с восторгом говорил о немедленном отходе немецких войск к границам 1914 года по подписании мирного договора[460]. Это важный момент — первый период мирных переговоров вызвал чувство эйфории не только в офицерском корпусе, но и в российском обществе. Казалось, что большевикам и левым эсерам вот-вот удастся добиться своего, война закончится и немецкие войска оставят оккупированные российские земли.
В вопрос требовалось внести ясность. Советским представителям было заявлено, что Германия понимает мир без аннексий иначе, чем советская делегация. Германия не может очистить Польшу, Литву и Курляндию — сами же русские стоят за национальное самоопределение вплоть до отделения. И опираясь на это право, Польша, Литва и Курляндия уже высказались за отделение от России. Если эти три страны вступят теперь в переговоры с Германией о своей дальнейшей судьбе, то это отнюдь не будет аннексией со стороны Германии[461].
В ответном выступлении советская делегация потребовала очищения оккупированных областей:
Кюльман выдвинул контрпредложение. Смысл его сводился к тому, что население Польши, Литвы, Курляндии и части Эстляндии и Лифляндии в своих заявлениях однозначно выразили стремлении к полной государственной самостоятельности, которую Советской России следует признать уже сейчас, руководствуясь правом на самоопределение народов. Эти области, фактически говорил глава немецкой делегации, отделяются от России, и дальнейшая их судьба является их собственным делом.
Стало ясно, что позиции сторон по территориальным вопросам принципиально противоположны. Советская делегация прервала обсуждение этой темы и выехала в Петроград.
4. За кулисами переговоров: Мировая революция как главный довод Советов
Подготовка ко второму периоду переговоров, который должен был начаться 27 декабря 1917 года (9 января 1918 г.), проходила для советской делегации в значительно более сложных условиях, чем ранее. Германия раскрыла карты, предъявив претензии на российские территории. Противопоставить этим притязаниям Советской России было нечего, кроме агитации, дальнейшего разоблачения империалистической политики и надежд на то давление, которое окажут народы воюющих стран на свои правительства, — вплоть до осуществления в европейских странах социалистических революций.
В ходе подготовки ко второму этапу переговоров было принято решение требовать переноса работы Мирной конференции в столицу нейтральной страны (Ленин предложил Стокгольм), с целью избавиться от германской военной цензуры и получить свободу агитации. Советы планировали использовать переговоры как трибуну на большом всемирном революционном митинге.
Цели, которые ставила перед собой в этот момент советская делегация и советское правительство, обозначены в работах Л. Троцкого предельно откровенно:
Для того, чтобы получить время для такого воздействия, требовалось всеми силами затягивать переговорный процесс. Во главе брестской делегации становился сам нарком иностранных дел Троцкий.
Итак, основная ставка была сделана на Мировую революцию или, хотя бы, на революционные волнения в воюющих странах, способные повлиять на ход переговоров. Напомним, что Ленин вернулся в апреле 1917 года в Россию будучи твердо убежден: Европа стоит на пороге социалистической революции.
Уверенность в скором свершении социалистической революции в передовых странах Европы была не единственным, но весьма существенным фактором, повлиявшим на всю дальнейшую деятельность Ленина в России, начиная от Апрельских тезисов и заканчивая взятием власти в Октябре.
На что же опирался Ленин, к чему взывали Советы в начале 1918 года? «Не нынче — завтра, каждый день может разразиться крах всего европейского империализма», — насколько вообще были обоснованы подобные выводы, и не принимал ли Ленин желаемое за действительное?
С первых чисел января 1918 года волнения охватили Австро-Венгрию. Страны Четверного союза были истощены войной, картофель заменялся брюквой, а нормы отпуска хлеба в Вене достигли предельного минимума[466]. Начавшись как продовольственные бунты, беспорядки быстро переросли в политические выступления. 15 января в Вене прошли массовые рабочие собрания, принявшие резолюции протеста по поводу отсутствия сообщений о мирных переговорах с Россией. На них звучали требования о немедленном заключении демократического мира и предоставлении гарантий самоопределения Польше, Литве и Курляндии. 17 января в Вене и ряде провинциальных городов началась массовая забастовка. В Вене забастовал арсенал, государственные заводы, работающие на оборону, частные заводы. В Брюнне, Кракове и Будапеште происходили демонстрации с требованием немедленного заключения всеобщего мира. В дневнике Чернина 17 января записано:
Австро-венгерское правительство обещало приложить все усилия для скорейшего
