наступил босыми ногами на оголенный провод.
– Ну спасибо, солнышко мое лучезарное! Низкий тебе поклон! Ты оказала мне неоценимую услугу, – вспылил я.
– Ты чем-то недоволен? Я надеялась, что ты не будешь иметь ничего против такого мизерного пустяка.
– Всю жизнь мечтал, чтобы закоренелый уголовник был не только моим тестем, но еще и стал крестным отцом! – почти выкрикнул я, тщетно пытаясь высвободиться из ее объятий.
– Глупенький, – сказала Лариса, вновь подарив мне жгучий страстный поцелуй. – Ты не понимаешь своего счастья.
– Да где уж нам, замороженным на Кольском полуострове!
– Мой папулечка приготовил тебе замечательный подарок.
– Ржавую бочку с жидким цементом? – грубо съязвил я.
– Ну зачем так пошло? – обиделась Лариса. – Я уверена, его подарок тебе очень понравится. Ты будешь в восторге!
– У меня уже есть один подарок! – отпарировал я. – Ты самый лучший подарок, который он мог мне преподнести, великодушно позволив предложить тебе руку и сердце!
Лариса вновь окинула меня взглядом своей любимой кошки.
– Это уж точно, – подметила она. – Многие мужчины мечтали и мечтают оказаться на твоем месте!
«О, деточка! Ты даже представить не можешь, сколько обманутых мной мурманчанок хотело бы оказаться на твоем месте!» – подумал я, но, опасаясь излишне накалить обстановку, предусмотрительно промолчал.
– Тебе завидует весь город, – не заметив моей задумчивости, продолжила Лариса. – Можешь считать, что ты родился под счастливой звездой.
– Ну конечно, милая! Мне крупно повезло, – съязвил я, впервые посмотрев на нее, как на дешевую уличную проститутку.
У меня возникло дикое желание спросить о количестве ее бывших любовников, но признаюсь откровенно, не хватило ни решимости, ни определенного мужества. Вместо этого я поцеловал ее в щечку, но сделал это с таким отвращением, будто был вынужден прикоснуться губами к речной пиявке, и при этом чуть не задохнулся от ее французских духов, которые в этот момент подействовали на меня точно так же, как дихлофос может подействовать на таракана. Никогда в жизни я не думал о том, что даже самая красивая женщина может в одно мгновение вызвать отвращение и полную антипатию у влюбленного в нее мужчины лишь одним упоминанием о предстоящей свадьбе.
– Что за подарок приготовил мне твой папаша? – настойчиво поинтересовался я, не ожидая от Грохотова ничего, кроме какой-либо гадости.
– Тебе так не терпится об этом узнать?
– Я не слишком-то любопытный, но этот криминальный авторитет просто так ничего не делает. С какой стати он должен напрягаться ради меня?
– Но ведь ты его будущий зять.
– Ага, зять… С которого нечего взять, – недовольно пробурчал я.
Лариса смешалась и так сильно стиснула мою руку, что даже у нее самой побелели кончики пальцев.
– Он просил ничего не говорить.
– А все ж таки?
– Тогда это уже не будет сюрпризом.
Я небрежно махнул рукой, придавая при этом собственной физиономии скорбное выражение.
– Если не хочешь, можешь не отвечать! Все равно не жду от него ничего хорошего, – высокопарно произнес я.
– Ты не справедлив по отношению к моему отцу, – с укором произнесла Ларочка. – Он относится к тебе гораздо лучше, чем ты думаешь.
– Не удивлюсь, если Василий Николаевич преподнесет мне острый нож или не менее острый кинжал.
– Почему именно нож? У нас на кухне полный комплект…
– В надежде на то, что я нечаянно вскрою себе вены.
– Какие у тебя глупые и противные мысли! Придумай что- нибудь более существенное.
– Ну, тогда подарит веревку с кусочком мыла, на тот случай, если соберусь повеситься. Думаешь, не знаю, что я ему как кость в горле…
– Ты так считаешь?
– Уверен, – ответил я с внезапно вспыхнувшим раздражением.
– Напрасно.
Лариса снова прижалась ко мне, но в этот раз она не стала меня целовать и лишь тихо прошептала:
– Он купил тебе автомобиль.
Не знаю, что на меня нашло, но вместо восторга я пришел в неописуемую ярость.
– Молодец! Здорово придумал, – небрежно отстранив Ларочку, почти выкрикнул я. – Моя будущая супруга разъезжает на новеньком седане, а я стану ползать по городу на отечественной задрипанной легковушке. Лучшего унижения для меня Грохотов и придумать не мог. Передай ему огромное спасибо от моего имени! Только мне от него ничего не нужно. Пусть подавится этим подарком!
Мне показалось весьма странным, что Лариса отреагировала на мое дерзкое высказывание добродушной улыбкой. Она окинула меня с ног до головы приветливым взглядом умиротворенной газели и громко произнесла:
– Тебе действительно крупно повезло.
– В чем?
– Да хотя бы в том, что неожиданно для себя ты стал моим любовником и в скором времени будешь законным супругом.
– Здесь я не могу ничего возразить. Я люблю тебя, и в этом случае мне действительно крупно повезло. Причем я не просто тебя люблю, а люблю безумно и преданно. Мне порой кажется, что без тебя весь мир стал бы для меня пустым и не интересным. Зеленая трава казалась бы для меня безжизненной однородной массой, цветы бы моментально потускнели, потеряв свою привлекательность, а яркое теплое солнышко стало бы холодным и безликим.
Произнося эти слова, я неимоверно лгал, но даже не краснел, чувствуя себя отличным оратором с непревзойденным актерским дарованием.
– Мой отец приобрел для тебя отличный внедорожник две тысячи десятого года выпуска, – поверив в мою искренность, сказала Лариса.
– Внедорожник? – недоверчиво переспросил я с откровенным сомнением. Ее признание показалось мне невероятно циничным.
– «Хаммер». Точного названия не помню. По-моему, там еще присутствует какая-то цифра?
– «Хаммер Н3»? – уточнил я, практически потеряв дар речи.
– Вот именно. Черного цвета. С механической пятиступенчатой коробкой передач. Отличная проходимость…
Лариса посмотрела на меня лукавым взглядом и тут же добавила:
– Больше я тебе ничего не скажу, а то мой предок действительно на меня обидится.
– Предок? Какое некрасивое слово, – с укором произнес я. – Разве можно так пренебрежительно отзываться о родном отце, самом дорогом и близком тебе человеке?
Я подошел к ней и осторожно обнял за талию.
– Ты самая милая, самая желанная женщина на всем белом свете, – еле слышно произнес я. – Позволь мне тебя поцеловать? Ты мое счастье, моя радость! Ты моя кисуленька…
Я нежно прикоснулся к ее губам своими губами, и в этот раз с чувством огромного наслаждения вдохнул аромат ее прекрасных французских духов.
7
Я не страдаю провалами памяти и могу досконально рассказать о том, как прошло мое крещение, но совершенно не хочу этого делать. Нет, все действительно было проведено на высшем уровне и по самому высокому разряду, но, стоя перед алтарем, я вдруг понял, что нельзя насильно приблизить к Богу взрослого человека с атеистическим взглядом и давно устоявшимся мировоззрением. Я не имел твердой веры и не собирался каяться во всех совершенных мной грехах. Я не был морально и духовно подготовлен к совершению Таинства Крещения. Возможно, именно поэтому, став христианином, я не только не испытал ни малейшего душевного успокоения, а кажется, лишь совершил более существенный грех, осквернив Спасо-Преображенский собор своим неблагочестивым присутствием.
– Надеюсь, тебе понравилась цепочка с крестиком? – умиленно поинтересовалась Лариса, когда мы вышли на улицу. – Мне так хотелось, чтобы этот день стал для тебя настоящим праздником!
– Тебе это удалось, – буркнул я, провожая взглядом Грохотова.
Мой крестный отец, в обоих смыслах этого слова, который помимо того, что считался криминальным авторитетом, теперь и по всем церковным канонам стал моим духовным наставником, так ни разу и не обмолвился о моем будущем внедорожнике. Впрочем, Лариса ведь меня предупреждала, что это его свадебный подарок. Наверное, на его месте я бы тоже не стал заблаговременно преподносить в подарок дорогостоящий автомобиль еще не состоявшемуся зятю.
– Так, я не поняла, – нарушив ход моих мыслей, поинтересовалась Ларочка, – тебе понравилась цепочка или нет?
– Цепочка? – переспросил я с нескрываемым восторгом. – Конечно, понравилась! Это не цепочка, а настоящая цепь с килограмм весом. Спасибо, милая! Твоя щедрость не знает границ.
Я чмокнул ее в щечку, но сделал это так элегантно, словно бросил к ее ногам огромный букет пышных Портландских роз.
– Ну, допустим не килограмм, – поскромничав, подметила Лариса. – Эта цепочка весит всего лишь каких-то двадцать четыре грамма.
– И стоит целое состояние?
– Сущие пустяки!
Лишь по одному ее взгляду я понял, что она явно кокетничает.
– А все ж таки? Если не секрет… – настойчиво поинтересовался я.
– Без нескольких копеек сорок одна тысяча рублей.
– А золотой крестик? – полюбопытствовал я. – В жизни не видел столь массивных украшений.
– Он, как и цепочка, сделан из красного золота, но еще украшен аметистами, – не без гордости произнесла Лариса.
– Наверное, было бы гораздо правильнее подарить мне эти ювелирные изделия в день нашей свадьбы?
– Сегодня самое подходящее время для цепочки и крестика. А в день нашей свадьбы я хочу преподнести тебе наручные часы из коллекции Джанни Версаче с сапфировым стеклом.
– За сто тысяч? – невольно поперхнувшись, пробормотал я.
– За пятьсот семьдесят… – ответила она таким
