Американская империя

интересы сталкиваются между собой; они делают это с меньшим лицемерием и с более очевидным успехом… В реальном мире нации защищают прежде всего свои собственные интересы». Действовать во имя неких абстрактных общих интересов — будь то интересы Запада или всеобщее братство людей — просто иррационально. Не следует гоняться за химерами, следует хранить и защищать свои собственные национальные интересы. В международной системе, где жизнь жестока, грязна и коротка, ставить предполагаемые коллективные интересы над конкретными национальными интересами могут лишь сумасброды, погрязшие в иррациональности.

Унаследовав от «холодной войны» масштабные союзы, военную мощь и несравненную экономику, Америка имеет все основания верить в однополярный мир. Помогают глобализация и взаимозависимость. «Создавая сеть послевоенных институтов, Соединенные Штаты сумели вплести другие страны в американский глобальный порядок… Глубокая стабильность послевоенного порядка, — резюмирует известный социолог Дж. Айкенбери, — объясняется либеральным характером американской гегемонии и сонмом международных учреждений, ослабивших воздействие силовой асимметрии… Государство-гегемон дает подопечным другим странам определенную долю свободы пользоваться национальной мощью в обмен на прочный и предсказуемый порядок».

Единственный подлинно дебатируемый вопрос: «Насколько долго будет существовать америкоцентричная система». Трехнедельный блицкриг весной 2003 г. в Ираке вызвал (по крайней мере вначале) подлинную эйфорию; скорость и эффективность силового воздействия породили еще «менее скованное» отношение к применению фантастической военной мощи Америки. Разве военные расходы, составляющие всего 3, 5 процента валового национального продукта США, не стоят феноменального имперского влияния?

Огромность исторической трансформации завораживает, оставляя в ступоре даже многих идеологов американского глобального преобладания. «Придя в себя», они разворачивают настоящий общенациональный спор относительно оптимальной стратегии гегемона. Среди дебатируемых вопросов определение того, какую степень мирового контроля Соединенные Штаты посчитают достаточной, как и в какой, Америка намерена провести революционные преобразования в целях упорядочения мира по-своему, может ли (и когда) занятие доминирующих мировых позиций превратить Америку в «удовлетворенную» сверхдержаву, решительно охраняющую статус-кво»[1].

В свое время Г. Киссинджер теоретически низвел все возможные миросистемы до трех: хаос, баланс сил и пирамида главенства одной державы. Мы вступили в этот «пирамидальный» мир, в мир Американской империи.

ГЛАВА ПЕРВАЯ ИМПЕРСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ

1.ИМПЕРСКИЕ ВОЖДЕЛЕНИЯ

Наша страна будет определять обстоятельства своего времени, а не они будут вершить ее судьбу.

Президент Дж. Буш, 2001 г.

После целого десятилетия осторожного словесного манипулирования в необычайно короткое время — за несколько месяцев после сентября 2001 г. — в американском общественном лексиконе созданы новые аксиомы политической корректности. Даже самые осторожные среди американцев отошли от прежних эвфемизмов типа превосходство, доминирование, лидерство, преобладание, единственная сверхдержава и, ничтоже сумняшеся, пришли к более корректному и адекватному определению места своей страны в мире: империя.

Вакуум словесного определения помогли заполнить американские историки, указавшие на то, что империю особого типа пытались создать уже организаторы первых поселений на американской земле. Ко временам пилигримов, считавших себя избранными людьми бога, чьей миссией в этом мире является построение нового общества — модели для всего человечества, восходит миф об американской исключительности. На борту корабля, стоявшего на рейде Бостона, первый губернатор Массачусетса Джон Уинтроп сделал в 1630 г. знаменитое определение страны (которую еще предстояло населить, создать и развить) для остального человечества— «Город на холме», идеал человеческого развития и общежития: «И если мы не сможем сделать этот город маяком для всего человечества и фальшь покроет наши отношения с богом, проклятие падет на наши головы».

Мессианское рвение с тех пор очевидным образом проходит сквозь все течение американской истории. Отцы-основатели американской республики истово верили, что новорожденная страна, эта, по их выражению, «растущая империя», явит собой образец для всего человечества. Александр Гамильтон в первом же параграфе «Федералиста» назвал Америку «самой интересной империей в мире». Томас Джефферсон говорил об «империи свободы». Джеймс Медисон пишет в 1786 г. о задаче «расширить пространство великой, уважаемой и процветающей империи». Успех Америки в «строительстве континентальной империи прочно укрепил американскую уверенность в том, что Америка всегда может рассчитывать на полную свободу действий. Гордость за свои ценности и идеалы убедила американцев в том, что они всегда правы». Великий американский писатель Герман Мелвилл размышлял в 1850 г.: «Мы, американцы, — особенный, избранный народ, Израиль нашего времени. Мы несем на себе бремя свободы мира».

Вначале это были отвлеченные мечтания. Но с освоением континента, выходом на первую позицию в мировой экономике глобальная претензия начинает подтягиваться к реальности. На волне победы адмирала Дьюи над испанским флотом первую волну строителей империи возглавил президент Теодор Рузвельт. Отнятые у Испании Филиппины вопреки обещаниям не получили независимость, а стали американской колонией. Ставший осенью 1898 года государственным секретарем Джон Хэй поставил задачу христианизации 1200 островов Филиппинского архипелага. Америка превратилась в мировую державу, и решение международных проблем без ее участия стало практически невозможным.

В октябре 1900 г. Теодор Рузвельт делился своими «желаниями»: «Я хотел бы видеть Соединенные Штаты доминирующей державой на берегах Тихого океана». Пока Дьюи брал Филиппины, конгресс объявил об аннексии Гавайев и всего Филиппинского архипелага; одновременно военно-морской флот США овладел контролем над островами Уэйк и Гуам.

Верхний предел этой волны зафиксировал в январе 1917 г. президент Вильсон, когда заявил, что американские принципы — это принципы всего человечества. Вильсон предложил нациям мира «принять доктрину президента Монро в качестве доктрины для всего человечества».

Вторая волна накатила столетием позже. Подобно тому как победа над Испанией в 1898 г. сделала Соединенные Штаты неоспоримым хозяином Карибского бассейна, победа в 1989 г. сделала США неоспоримым мировым гегемоном. «Отныне, — пишет американский политолог Э. Басевич, — американские интересы уже не знают пределов в планетарном масштабе». Конечно, при желании можно представить дело так, что и Луизиана, и Техас, и Калифорния были навязаны (судьбой, соседями) Соединенным Штатам. Немало адвокатов той трактовки, что и в Первую, и во Вторую мировые войны Америка была вынуждена вступить. Виноват, мол, в 1898 г. кровавый кубинский диктатор генерал Валериано Вейлер, столетием позже — Милошевич, а в 2001 г. — мулла Омар. Это если считать историческую истину служанкой господствующей сегодня исторической схемы.

Миф о «неохотно принявшей на себя миссию сверхдержавы» Америке популярен. Начальник отдела планирования государственного департамента при президенте Дж. Буше-мл. Ричард Хаас так и назвал свой «опус магнус» — «Неохотная сверхдержава». Но в свое время такие творцы (и историографы) американской истории, как Теодор Рузвельт, признавали (в 1898 г.), что «конечно же, вся наша национальная история была историей экспансии». И конечно, же великой наивностью звучат слова американского историка Э. Мэя о том, что «некоторые нации достигали величия, — но на Соединенные Штаты это величие просто свалилось».

Такие определения звучат неуважением к многочисленным и талантливым строителям американской империи, таким, как госсекретарь Хэй, Т. Рузвельт, сенаторы Лодж и Беверидж, У. Тафт, Вудро Вильсон, полковник Хауз, генерал Леонард Вуд, Генри Стимсон, плеяда политиков вокруг Франклина Рузвельта, государственные секретари Маршалл и Ачесон, треугольник Ловетт-Маклой-Форестол, генерал Эйзенхауэр, камелот Кеннеди, ястребы Рейгана, готовые к выходу за пределы «холодной войны» технократы Дж. Буша-