Чейз не произносил ни слова, не желая ей мешать.
— Это может показаться безумием, но большую часть своей жизни я провела под контролем мамы, пытаясь оправдать ее ожидания. Она руководила тем, что я буду носить, какую пищу есть, куда пойду, с кем стану встречаться. Вся ее жизнь крутилась вокруг Шарин, и мама была уверена, что я должна стать их тенью. — Сглотнув ком, который всегда подступал к горлу при невеселых воспоминаниях, она продолжила: — Мое мнение и мои вкусы не имели значения. Вскоре я поняла, что легче соглашаться со всем, что говорят мать и сестра. — Лола рассеянно потеребила прядь волос, потом заправила ее за ухо. — Приехав в Мельбурн, я поклялась, что никто и никогда больше не будет мной управлять.
— Но я тобой не управлял…
— Позволь мне закончить. — Она подняла руку. — Постоянно контролируя себя, я эмоционально отстранилась от людей, особенно от мужчин. — От волнения у Лолы засосало под ложечкой, но она пошла ва-банк: — Ты первый, кому я открылась за долгие годы, поэтому я… погорячилась.
— Ты думала, я хочу тебя обидеть? — Чейз прищурился. — Как тот зануда, с которым ты рассталась?
— Знаешь, я была очень осторожна. Но однажды я переспала с ним и сразу же перестала вызывать у него интерес.
Его лицо исказилось от ярости, он схватил ее за руки прежде, чем она успела сделать шаг.
— Я ничуть не похож на того мерзавца. Я… Мы… Черт побери!
Он отпустил ее и провел рукой по волосам, взъерошив их.
Чейз сделал несколько шагов в сторону, потом снова подошел к Лоле и посмотрел в ее лицо безумными глазами.
— Я люблю тебя, — выпалил он и совсем этому не обрадовался, когда увидел, как Лола схватилась за ближайшее дерево, чтобы сохранить равновесие.
— Я не так планировал тебе об этом сообщить, но я ужасно скучал по тебе. Я взвесил все за и против, хотел позвонить или приехать к тебе в магазин, но чем больше я медлил, тем труднее мне становилось…
— Тс-с-с… — Она приложила пальцы к его губам. — Давай вернемся назад, к тому моменту, когда ты заговорил о любви.
Растерянно улыбнувшись, он взял взволнованную Лолу за руки.
— Если честно, я не знаю, что такое любовь. Я встречался с женщинами, но я их не любил. Но то безумие, которое постоянно преследует меня после встречи с тобой, должно быть, и есть любовь, ибо я знаю, что не проживу без тебя и мгновения.
По лицу Лолы потекли слезы радости. Сначала Чейз испугался, потом неуверенно улыбнулся.
— Это самое приятное, что я когда-либо слышала.
Потянув ее к себе за руки, он обнял ее и крепко прижал к груди:
— Привыкай, дорогая. У тебя вся жизнь впереди, чтобы слушать приятные признания.
У Лолы закружилась голова, когда она посмотрела в глаза любимому мужчине.
— Ты хочешь сказать…
— Я говорю, что желаю состариться рядом с тобой, прямо посреди пуха, перьев и украшений, которые так много для тебя значат.
Прежде чем она успела сказать, как его любит и не желает ничего, кроме как провести всю жизнь в его объятиях, Чейз жадно поцеловал ее в губы, отчего у нее перехватило дыхание. Ей хотелось одновременно смеяться, всхлипывать и льнуть к Чейзу.
— Так что ты скажешь?
Она мечтала ответить согласием. Ей хотелось, набрав полные легкие воздуха, кричать о том, что этот удивительный, великолепный, сексуальный муж чина желает стать ее мужем.
Однако прежняя неуверенность вернулась, и ее невозможно было игнорировать.
— Мы такие разные.
Его улыбка померкла.
— Таков твой ответ?
Чейз отпустил ее, и она мгновенно захотела снова оказаться в его объятиях. Выглядя так, словно она его ударила, он покачал головой:
— Я откровенно во всем тебе признался, а ты говоришь, что мы слишком разные?
Лола старалась подобрать нужные слова, чтобы заставить его понять смысл того, что она хотела сказать.
— Чейз, позволь мне объяснить…
— Конечно, мы разные. Я знал это с того момента, когда вошел в твой магазин.
Она увидела молчаливую мольбу в его потрясающе красивых голубых глазах, и у нее едва не разорвалось сердце.
— Но я хочу быть с тобой. Меня не волнует, если ты будешь каждый день укладываться спать в бигудях или жестком корсете. — Она покраснела, но он продолжал, не обращая внимания на ее смущение. — Все это… — он махнул рукой, указывая на ее одежду и волосы, — не имеет значения, потому что я тебя люблю. Я люблю тебя такой, какая ты есть на самом деле.
Его рука остановилась у ее груди в области сердца. Лола затаила дыхание, желая, чтобы он к ней прикоснулся, и одновременно страшась этого.
— Если парень, который понятия не имел, что такое любовь, желает рискнуть, то почему ты не можешь сделать то же самое?
Хороший вопрос. Но Лола не хотела на него отвечать, не желала обнажать свои потаенные страхи и сильное сожаление.
Если она действительно откроется ему, захочет ли он с ней остаться?
Но если она ему не откроется, она точно потеряет его.
— Лола, ты сводишь меня с ума своим молчанием.
Неохотно подняв глаза и посмотрев в его лицо, она выпалила:
— А если я недостаточно хороша для тебя?
У него отвисла челюсть.
— Что?
— Большую часть своей жизни я не оправдывала ожиданий. Я была слишком толстой, чересчур уродливой, слишком застенчивой, совершенно невзрачной. — Чейз открыл рот, чтобы возразить, но она снова подняла руку, заставляя его замолчать. — Незачем обвинять за это мою маму и сестру, потому что я давным-давно должна была научиться постоять за себя. И даже после того, как я изменилась внешне, я обнаружила, что в душе осталась прежней.
— Но ты великолепна! Я убежден! — Его губы изогнулись в улыбке. — Ни одна женщина не осмеливалась отобрать у меня смартфон, а ты сделала это через несколько секунд после встречи со мной.
Она улыбнулась, вспоминая:
— Находясь в магазине «В стиле ретро» в окружении любимых вещей, я становлюсь нахальной. Но большую часть времени, — она наморщила нос, — я остаюсь неуверенной в себе невзрачной мышкой, которая жаждет одобрения.
В его глазах промелькнуло понимание, и она вздохнула с облегчением.
— Так почему же ты решила, что недостаточно хороша для меня?
— Ради бога, посмотри на себя! Посмотри на свой дом! Мы из разных миров. Мы совсем не похожи. Я старомодная, а ты одержим всем современным. Ты общительный, а я предпочитаю сидеть дома. И как только тебе надоест моя необычность…
Он снова поцеловал ее в губы, заглушая оставшиеся аргументы и заставляя забыть, откуда они взялись.
Ощущение времени и пространства исчезло для Лолы благодаря умелому поцелую Чейза, и она прижалась к нему, забыв обо всех своих страхах.
Наконец, прервав поцелуй, он прижался лбом к ее лбу:
— Все, что я делаю и когда-либо делал, я делаю основательно и навсегда. Даже мои родители
