бомбардировщики с английских баз пролетят над побережьем Средиземного моря и, сбросив 52 бомбы на промышленные районы Поволжья и Донецкого бассейна, вернутся на ливийские и египетские аэродромы; средние бомбардировщики с Азорских островов сбросят 15 бомб в районе Кавказа и приземлятся в Саудовской Аравии. Бомбардировщики с Гуама доставят 15 бомб, предназначенных для Владивостока и Иркутска.
Мир встал на грань самоубийственного ядерного конфликта.
Особенностью развернутой президентом Трумэном «холодной войны», было отсутствие четких установок в отношении того, насколько далеко пойдет Америка, отстаивая свои интересы. По существу, в ходе наступления генерала Макартура на север от 38-й параллели США оказались перед выбором, либо быть последовательными в реализации своего курса, либо отступить, опасаясь катастрофических последствий. После весьма мучительных колебаний администрация Г. Трумэна решила повернуть вспять. В Корее американцев ждали жертвы, невиданных масштабов, но и они были бы невелики по сравнению с потерями, которые могли бы понести Соединенные Штаты, если бы было принято предложение генерала Макартура о переходе «к открытым действиям» против Китая и России. В качестве первоочередной задачи Макартур провозгласил «воссоединение Кореи», затем — возвращение Чан Кайши на континент. Вот его мнение: «Здесь, в Азии,, коммунистические заговорщики решили сделать ставку на победу в мировом масштабе… Здесь мы ведем борьбу военными средствами, в то время как дипломаты воюют лишь при помощи слов».
Одним из первых, кто «пришел в ужас» от перевода абстрактных схем в конкретную плоскость, был политический обозреватель У. Липпман: если политика, предлагаемая Д. Макартуром, будет воплощена в жизнь, «то американское правительство ввергнет себя в фантастически сложное положение, связав вопрос о поражении красного Китая в Корее с вопросом об их выживании. Режимы не ведут переговоров о собственном выживании. Подобные вопросы решаются лишь в результате тотальной победы». На эти предложения генерал Брэдли, председатель Объединенного комитета начальников штабов, ответил, что распространение войны на Китай означало бы ведение «не той войны, не в то время, не в том месте, против не того врага». В начале апреля 1951 г. президент Трумэн отверг предложения Макартура о глобализации конфликта. Макартур был отстранен от командования американскими войсками в Корее.
В конце июня 1951 г. заместитель министра иностранных дел Яков Малик предложил начать мирные переговоры. 10 июля 1951 г. Соединенные Штаты начали переговоры по вопросу о перемирии в Корее.
Не следует недооценивать значения корейского урока для поведения США в «холодной войне». Под его воздействием определилось общее направление американской политики в мире на ближайшие годы: осуществлять продвижение в глобальных масштабах, допускать конфликты в периферийных зонах, но избегать прямого столкновения с СССР; окружить Советский Союз кольцом своих сателлитов, разместить на их территории базы и воинские контингенты; избегать прямых переговоров с СССР и КНР; игнорировать мнение союзников, укрепить американское главенство в блоках. В начале 50-х годов США приступили к созданию огромного военного потенциала как ядерных, так и обычных вооружений. Именно с тех лет началось военное строительство, ритм которого не ослабевает и в XXI в. Страна, никогда не имевшая крупной армии в мирное время, создала огромную армию и глобальную ядерную стратегию.
Колоссальная трагедия «холодной войны» подошла к самоубийственному финалу». Две противостоящие друг другу силы получили возможность ответного удара. Противоположный американскому могуществу полюс был создан отказом Советского Союза и ряд восточноевропейских стран войти в зону американского влияния, созданием Советским Союзом собственного атомного оружия, образованием КНР. Теперь США встретили противостояние одновременно на двух фронтах — западноевропейском и азиатском. При всей грандиозности американских ресурсов удержание и расширение зон влияния одновременно в Западной Европе и Китае было сверхзадачей, требовавшей невероятного напряжения сил, огромной концентрации мощи на двух чрезвычайно удаленных друг от друга направлениях.
Чем стала Америка в ходе этих преобразований? Редактор мемуаров Дж. Форрестола У. Миллис так оценивает итоги деятельности трумэновской администрации: она оставила после себя «колоссально раздутый военный истэблишмент, несоизмеримый ни с чем, что мы имели в мирное время… Администрация Трумэна вызвала к жизни огромную и, очевидно, навсегда созданную военную индустрию, теперь целиком зависящую от правительственных контрактов. Министерство обороны стало, бесспорно, величайшей индустриальной корпорацией в мире; огромные военные корпорации, такие как „Дженерал моторс“, „Дюпон“, лидирующие авиационные концерны заняли монопольные позиции, которые, по-видимому, подняли новые вопросы юридического и конституционного устройства государства». Принципы «изоляционизма» были окончательно похоронены.
«Холодная война» имела глубокие последствия для американского общества. Американский историк А. Шлезингер справедливо указал, что своими действиями во время корейской войны президент Трумэн «драматически и в опасной степени расширил сферу полномочий будущих президентов, их возможность вовлекать нацию в большие войны». Дипломатия Трумэна — Ачесона требовала от граждан готовности к жертвам во имя «высших интересов страны». Но кто мог точно определить эти интересы? Если «холодная война» была все же войной, то почему же не производилась мобилизация? Если же «холодная война» не была войной, то чем оправдывать нагнетание ненависти и страха в отношении Советского Союза? Если атеистический Советский Союз был непримиримо враждебен христианскому миру, то почему же это всполошило, скажем, не Ватикан в первую очередь?
Самую высокую цену за истерию «холодной войны», пожалуй, пришлось заплатить американской интеллигенции, для которой период маккартизма, совпавший с годами устремившегося вверх американского влияния, стал временем молчания, годами моральной и интеллектуальной деградации.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
АДМИНИСТРАЦИЯ Д. ЭЙЗЕНХАУЭРА
Глобальный риск
Период 1953 — 1960 годов был временем, когда структурно оформленное противостояние антагонистов «холодной войны» достигло стадии почти непримиримого противоборства. США наращивали военный потенциал и укрепляли уже имеющиеся структуры — НАТО, американо-японский договор. СССР крепил дисциплину организации Варшавского договора, укрепляя при этом стратегические силы страны.
Лишь опираясь на это относительное внутреннее согласие, американское руководство могло планировать те или иные международные комбинации, обеспечивающие укрепление мощи Америки. В рассматриваемый период еще только зарождалась (Уильям Уильямс, 1961) ревизионистская историческая литература, которая обретет убедительность и влияние через 10 лет, способствуя порождению сомнений в верности курса конфронтации с СССР.
Генерал Д. Эйзенхауэр баллотировался на пост президента США, опасаясь, что этот пост займет «изоляционист»— сенатор Тафт. Некогда один из столпов «великой коалиции», Д. Эйзенхауэр в качестве главнокомандующего войсками НАТО в Европе (с февраля 1951 г.) непосредственно участвовал в утверждении «холодной войны» в Европе. Он надеялся заменить подорванную западноевропейскую мощь американской на периферии, на огромных территориях западноевропейских колоний, вступивших в борьбу за независимость, ставшей частью «холодной войны». Эйзенхауэра в политике администрации Г. Трумэна не устраивала лишь расточительность, жертвы, понесенные в Корее, огромные непроизводительные материальные траты, ослаблявшие американскую метрополию. Главой государственного департамента был назначен кумир правых республиканцев — Джон Фостер Даллес, обещавший изменить течение «холодной войны» в пользу США при меньших людских и материальных затратах. Эйзенхауэру и Даллесу претила «любая мысль о возвращении в пределы наших границ, это безусловно повело бы к катастрофе для США» (из письма Эйзенхауэра Даллесу 20 июня 1952 г.).
Во время предвыборной кампании 1952 г. Д. Эйзенхауэр неизменно вторгался в зону влияния СССР, обещая миллионам американцев восточноевропейского происхождения распространить принципы западной демократии на территорию Восточной Европы, было обещано «освобождение порабощенных народов». Позитивным фактором в «холодной войне» было обещание прекратить войну в Корее, стабилизировать военный бюджет, быть более осмотрительным и избегать авантюр в далеких регионах.
В инаугурационной речи Эйзенхауэр сказал 20 января 1953 г.: «Воспринимая защиту свободы, как и саму свободу, в качестве единого и неделимого понятия, мы с одинаковым вниманием и уважением относимся ко всем континентам и народам''. Новоизбранный президент спешил сообщить всему миру, что не оставит
