неизвестной молодой женщиной, чтобы привезти ее в Сидней и поселить у себя на месяц. Боже мой! Конечно нет!
Но он смог! Он может делать все, что сам захочет. А он действительно хотел это сделать. Удивительно, неожиданно, но это так. Гордон думал, что взялся за выполнение этой сумасшедшей рискованной миссии целиком и полностью для того, чтобы помочь Майклу, на которого обрушилось несчастье и в бизнесе, и в семье.
Но где-то на полпути между Сиднеем и Крайстчерчем Гордон неожиданно сделал интересное для себя открытие: не одно только желание помочь другу подвигнуло его на это безрассудство.
Это был вызов всем и всему. Вызов, который может серьезно изменить всю его дальнейшую жизнь. Поистине он подчинит себе всю игру. И сделает на этом миллионы. Он обеспечит себе еще более независимую безбедную жизнь. Он будет иметь все. Сверкающий, последней модели престижный автомобиль. Великолепный гардероб. Достойное жилище, что-нибудь получше его пентхауса. Солидный пакет акций и поместье. Плюс любую женщину, какую пожелает.
Но все это превратится в реальность только, когда он станет хозяином акций «Роковой женщины», которые сейчас предназначены незнакомке.
Гордон печально вздохнул, подумав о друге и о его вчерашнем разорении.
— Наследница — барменша. И, похоже, из иммигрантов, — рокотал Майкл. — Не хочется верить, что все мои беды из-за этого нелепого случая.
В глубине души Гордон сомневался, что только слепой случай сыграл с Майклом столь скверную шутку. Скорее — и в большей степени — виновата его жадность.
Пару месяцев назад «Роковая женщина» казалась вполне устойчивой компанией и лидировала на рынке женского сексуального белья. Компанию возглавляла очень энергичная женщина Маргарет Ричардс, которая и организовала предприятие несколько лет назад, используя вместо офиса собственную квартиру. Что-то вроде «товаров по почте». Через год она уже развернула розничную торговлю, принимала участие во всех ярмарках и выставках и вскоре начала поставлять свою соблазнительную продукцию за океан — в Нью-Йорк и в Лондон. И даже открыла бутик в Париже. Акции компании «Роковая женщина» росли в цене как на дрожжах.
Совсем недавно Гордон взял кредит для покупки ее акций. Рекламное агентство «Ничего невозможного нет» держало в своих руках всю рекламу продукции «Роковой женщины». Гордон знал, что некоторые сотрудники агентства уже сделали неплохие деньги на бельевых акциях. И вот менее года назад Мэгги решила заняться кроме белья еще и парфюмом. Она, естественно, пригласила на ланч Гордона, где и познакомила его с первыми образцами духов с экзотическим ароматом. Они тщательно обсудили рекламу нового проекта, который сулил огромные прибыли. Вот на это-то Гордон и купился.
Но шесть недель назад Мэгги вместе со своим менеджером, тоже женщиной, погибла в автокатастрофе. Известия о двойной трагедии попали в прессу, и цены на акции резко упали. А когда и подробности завещания Мэгги стали доступны газетчикам, положение еще более ухудшилось. Она завещала все свое состояние, включая контрольный пакет акций, во-первых, своей подруге-менеджеру, которая, к несчастью, разделила ее судьбу, и, во-вторых, своей ближайшей родственнице, чье имя не было названо, поскольку просто не было известно завещательнице.
— И какой дурак посоветовал Мэгги такой идиотизм? — спросил Гордон у Майкла, ознакомившись с условиями завещания.
Майкл, юрисконсульт компании «Роковая женщина», знал Гордона много лет. Начало их дружбы терялось в далеком прошлом. Поэтому он не отреагировал на выпад друга, а просто пожал плечами.
— Этот пункт не готовился заранее, чистая импровизация. Мэгги уже завещала все своей так называемой подруге. Она и слышать не хотела доводов, что такая молодая женщина может умереть раньше ее, поэтому никого больше в завещание не внесла, объясняя тем, что, если Салли уйдет из этого мира первой, она всегда успеет изменить его. Когда я заметил, что они могут умереть вместе, Мэгги рассмеялась и спросила, что еще я придумаю. Я настаивал, убеждал ее, что подобные прецеденты случались. И, если, упаси Господи, такое произойдет, первым в списке претендентов на имущество будет ее бывший муж, с которым она официально все еще не разведена. Поэтому, зная, как она к нему относится, я посоветовал внести в завещание еще кого-нибудь, по ее мнению, достойного. Мэгги зло прошипела, что ни один мужчина в мире не получит от нее ни цента. «Впишите в завещание, что все мое состояние в таком случае перейдет к моей ближайшей родственнице», — приказала она. А когда я спросил, кому именно, она ответила, что не знает, но уверена — кто-нибудь где-нибудь определенно найдется. Так что тот дурак, видимо, я.
— Так кто эта особа? Где она? — заинтересовался Гордон.
— Пока точно не могу сказать. Родители Мэгги умерли, а из близких родственников был только брат. Он был геологом и погиб лет десять назад. В браке не состоял, а насчет его незаконнорожденных детей пока ничего неизвестно. Родители Мэгги эмигрировали из Англии, может быть, удастся найти каких-нибудь родственников там. Я нанял частного детектива, но поиски займут немало времени. Минимум месяц. И, несмотря на то, что наша юридическая фирма убедительно рекомендовала всем сотрудникам не прекращать работу, многие уже подали на увольнение.
Накануне вояжа Гордона в Новую Зеландию цена акций упала до двадцати четырех центов — меньше четверти их номинала. Гордон потерял на этом несколько тысяч долларов, а Майкл — почти все свое состояние. В погоне за прибылью он вложил в акции «Роковой женщины» огромный капитал. И именно в этот печальный для друзей день поиски таинственной наследницы наконец-то увенчались успехом. Ею оказалась незаконнорожденная двадцатитрехлетняя дочь брата Мэгги, которая работала барменшей в пабе придорожного отеля «Солнце маори» небольшого шахтерского городка Коулфилд в Новой Зеландии. Это сообщение добило Майкла.
— Гордон, мог бы ты предположить, что у Мэгги, кроме ее тряпок, ничего нет?! — бушевал за ланчем Майкл. — Свою великолепную квартиру она, оказывается, арендовала, машину тоже взяла напрокат. На ее банковском счете ни цента, кроме превышения кредита. Она скрыла от всех, что вложила все в компанию. И теперь эта новозеландская девчонка не получит ничего, кроме акций, которые она, безусловно, по своей глупости немедленно продаст. Откуда ей там, в глуши знать, что такое ценные бумаги! Вот деньги — это всегда деньги!
— Все дело случая, дружище, — философски заметил Гордон.
— Не представляю, как сказать об этом Энн, — причитал Майкл.
— Так ты до сих пор ничего не сказал жене?
— Нет, еще нет. Она и так все время ворчит, что я много трачу без пользы. А сейчас она просто убьет меня. Или, что еще ужаснее, бросит, забрав детей, О Господи, я не переживу этого! Гордон, ты должен мне помочь!
— Я?
— Вот именно! Ты же у нас генератор идей. Так придумай, как мне вернуть деньги, и я до конца жизни — твой раб.
— Гм… А мне это надо? Знаешь, мне как-то больше рабыни нравятся. Но вот что я тебе скажу, дружище. Если я придумаю способ, как вернуть деньги, ты отдашь мне ту бутылку марочного красного вина, что купил на аукционе в прошлом году. Надеюсь, ты ее еще не выпил?
— Все, что угодно! Только бы вырваться из этого кошмара!
Дорога, прямая как стрела, была совершенно свободна. Никто не обгонял его джип, да и на встречной полосе машины появлялись крайне редко. Боже, ну и глухомань, хотя дорога и ничего. Гордон даже не заметил, как пролетели почти два часа. Он взглянул на спидометр. Неплохо, совсем неплохо. Почти двести километров позади. Если и дальше так пойдет, то часам к четырем он доберется до места.
Снова закурив, он попытался представить, что может сейчас делать мисс Алекс. Его она точно не ждет, в этом он не сомневался. Гордон убедил Майкла не звонить девушке.
— Позволь мне самому все сделать, — сказал он, улыбнувшись.
— Уж не собираешься ли ты соблазнить эту провинциалочку, а, Гордон? — хмыкнул Майкл.
— Не смеши, старик. Я никогда не путаю работу с удовольствием, ты же знаешь, — серьезно ответил
