Я, как врач, прошедший свой «путь к истине», считаю своим долгом написать об этом и призвать всех врачей, людей, которым будет понятна вся сверхважность этой проблемы, совместно осуществить полную, безоговорочную капитуляцию старой парадигмы и становление новой: через систему образования (для чего необходимо создание учебников, и мы это делаем), систему здравоохранения (изменение питания в стационарах, концепция-программа которого нами разработана), средства массовой информации и т. д.
С изменением парадигмы питания изменится и вся структура современной лекарственной медицины, также зашедшая в тупик.
Изменение парадигмы питания настолько повлияет на сознание современного человека, что это может привести к совершенно неожиданным на сегодняшний день решениям проблем экологии, различных социальных, а также политических проблем в мире. Пойдет ли человечество на это? Это зависит также от сознания наиболее ответственной за человека, его здоровье и счастье части общества – от врачей. Отступать некуда. Позади здоровье и жизнь наших родных и близких, наших детей, а также, впрочем, и наша собственная.Часть 2 Второе преступление современной медицины: нерациональная фармакотерапия
Глава 1 Как это было, или История вопроса
Какая польза в напрасных законах там, где нет нравов?
Гораций
Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.
Томас Карлейл
Нет ничего такого, что нельзя было бы извратить плохим исполнением.
Теренций Публий
Как это было? Давайте проведем небольшое расследование того, как мудрое искусство врачевания, которое в древности считалось священной профессией, сегодня превратилось в неконтролируемый поток химических средств, наносящих огромный ущерб здоровью человека. Можно сказать, что нерациональная фармакотерапия стала бичом человечества, уносящим не меньше жизней и не меньше здоровья, чем те болезни, для лечения которых были созданы эти лекарства.
Люди давно стали применять различные средства для лечения заболеваний. Мудрая врачебная наука Тибета, однако, еще две тысячи лет назад на первое место среди лечебных мероприятий ставила «исправление образа жизни – пищи и питья» и только на второе-третье – применение лекарственных средств растительного и животного мира. Мы же растеряли весь натуральный арсенал воздействий на человека и единственное, что умеем, – сбивать температуру и боль анальгином с димедролом, назначать антибиотики и гормоны.
В течение двух тысячелетий развитие мышления человека пошло в таком направлении, что уже к началу XX века передовые умы человечества были озабочены тем, чтобы возможно скорее наступил конец века лекарственной и начался век натуральной терапии.
Трудно даже представить себе, что же это такое «химическое» назначали врачи в конце XIX века? Йод, бром, висмут, сулему… Не было ни антибиотиков, ни гормонов, ни иммунодепрессантов. Уже в то время поражает беспокойство развитием химиотерапевтического мышления в медицине. Со всей силой своего гения Лев Толстой, не будучи медиком, сетовал на врачей (в вольном пересказе): «Ох уж эти лекари! Вместо того, чтобы сказать больному – по-свински живешь, они ему капли да лекарства назначают „от нервов“». Как эта мысль приближается к подходам ВОЗ, через столетие утверждающим приоритеты образа жизни над лекарственными вмешательствами!
А ведь еще в 1903 году, более века назад, М. Платен писал:
Но не так все было, а ровно наоборот – впереди был самый опасный век развития аллопатической медицины, а «величайший переворот» в области современного врачевания до сих пор еще за семью горами.
XX век стал действительно веком создания самой противоречивой, обоюдоострой науки – аллопатической медицины, провозгласившей свою власть над жизнью и смертью, над болезнями человека со всем азартом и молодым задором, а также немудрой торопливостью юного сорванца: так вот и так, с помощью сотен (а затем и тысяч) созданных нами химических средств удается сбивать температуру, снимать боль и воспаление, убивать целые виды микробов, грибков, вирусов, паразитов, побеждать аутоиммунные процессы с помощью гормонов, лейкоцитарных ядов, цитостатиков. Забыты были все предостережения отцов медицины, в том числе и Гиппократа, о том, что «медицина – это искусство подражания Природе», это умение действовать по логике природы, в унисон с ней, а не наоборот. Оказалось, что для этого требовались огромная мудрость, восточная неспешность, неторопливость, созерцательность. А впереди был подъем западного человека – прометеевского, победителя природы, покорителя болезней, открывателя генов и космоса. И сегодня еще звучат победные горны западной науки и медицины: операции на сердце, эндоваскулярные вмешательства, разделение сиамских близнецов, клонирование гена, операции по изменению пола и еще многое другое. Но, похоже, победа эта пиррова. Позади рикошетом оставлены многие поля поражений: резистентные к антибактериальным препаратам инфекции, грибковые и вирусные патологии, процветающие паразитарные инфекции, растущая онкология, миллионы ожиревших детей и взрослых, СПИД, сформировавшаяся лекарственная болезнь, вышедшая на одно из первых мест среди причин смертности.
Однако
Одним из таких, несомненно, великих открытий (к сожалению, сыгравших неоднозначную роль в истории человечества, как и открытие атома и радиации) была концепция немецкого ученого Пауля Эрлиха, согласно которой взаимодействие молекул в организме человека происходит по принципу «ключ – замок», то есть в основе химических процессов лежит соответствие структур взаимодействующих веществ – лигандов и рецепторов. Представляете, «процессы, совершающиеся в клетке, по существу, химического свойства» – то, что для нас сегодня очевидно, мышление, к которому мы привыкли еще со школьной скамьи, когда-то было откровением гениального ума.
Пауль Эрлих в 1908 году был удостоен Нобелевской премии за открытие высокоспецифичности химических процессов в организме. «Действительно, искусно сработанный ключ всегда подходит только к своему замку», – заключил он в своей знаменитой лекции. Поскольку считалось, что эволюция функций протекала на основе преимущественно дивергенции – расхождения, расщепления, специализации органов и тканей, то в организме тканевые, клеточные функции высокоспецифичны, а потому создание столь же специфичных молекул должно означать создание множества «ключей», подходящих точно к «замкам», то есть высокоспецифичных лекарств. Он ввел понятие хеморецепторов, возникших в процессе эволюции, и надеялся, что «такое направление важно не только для истинного положения жизненных процессов вообще, но должно быть положено в основу действительно рационального применения лекарственных веществ». Прислушайтесь к этому прогнозу: на самом деле эта теория легла в основу современной фармакотерапии со всеми ее достижениями, но ее обратной стороной стало настоящее лекарственное бедствие, обрушившееся на
