так должно выглядеть ухоженное поле! Фаро вприпрыжку носился вокруг трактора, вздымая лёгкие облачка пыли. Но — умная собачка! — под колёса не лез.
Всю вторую половину дня я занималась посевом и до того, как настала пора готовить ужин, успела посадить почти три четверти всего имеющегося зерна. Всё это время я раздумывала о том, что через два дня мой день рождения.
Вот теперь я ещё больше радовалась тому, что у меня есть настоящая плита! Растапливая её, я сообразила, что теперь смогу испечь настоящий торт с кремом и всем прочим. Я только-только приступила к приготовлению ужина, как вдруг в комнате мистера Лумиса раздался грохот, как будто там упало что-то тяжёлое, а вслед за ним — пыхтенье, возня, удары, словом, такое впечатление, что там завязалась драка.
Так оно и оказалось, только в схватке участвовал лишь один человек. Подбежав к двери комнаты мистера Лумиса, я увидела, что он беспомощно лежит на полу и цепляется за край кровати, пытаясь подняться.
Я подлетела к нему:
— Вы упали с кровати?
Он ответил:
— Не совсем. Вот дурак. Я попробовал встать с постели.
Он подтянулся, поднялся на колени и с поистине мучительным усилием попытался снова водвориться на постель. У него почти получилось, но в последний момент, когда он попробовал опереться на ноги, колени его подогнулись, словно резиновые; ни дать ни взять как у одного комедианта, когда он изображал пьяного — я как-то была на представлении. Мистер Лумис снова свалился на пол.
Я сказала:
— Давайте, я вам помогу.
— Нет! — угрюмо отрезал он. — Я сам. Я смогу. Иди отсюда, не смотри!
Понятно — он чувствовал себя неловко; поэтому я ушла и встала в коридоре у двери. Через минуту снова послышались возня и пыхтенье — он повторил попытку, и на этот раз кровать заскрипела под его тяжестью. Я вернулась на кухню к своей готовке.
Когда я с подносом вновь зашла к больному, он выглядел довольно бодро. Не обмолвившись ни словом о произошедшем, он попросил меня принести ему несколько карандашей, лист простой белой бумаги, линейку, транспортир и циркуль.
Всё это лежало в письменном столе в моей комнате наверху — осталось после уроков геометрии. После ужина я принесла требуемое мистеру Лумису и принялась обдумывать, какой же торт мне испечь на свой день рождения.
Глава 15
В течение недели, последовавшей за моим днём рождения, мистер Лумис снова научился ходить — правда, с трудом, опираясь на что-нибудь.
Первые три дня у него ничего не получалось. Он держал свои попытки в секрете — не знаю, с какой стати. Скорее всего потому, что чувствовал себя очень глупо после того раза, когда я увидела его на полу. А может, ему хотелось сделать мне сюрприз. Но я всё слышала из кухни: глухой стук, когда его ноги касались пола (теперь куда осторожнее), а потом скрип кровати, когда мистер Лумис ложился обратно. Уверена — он тренировался и тогда, когда меня не было дома; думаю, он пытался встать на ноги, перенося на них вес тела — с каждым разом всё больше и больше.
На четвёртый день ему это удалось — опять-таки когда он был один. Я готовила на кухне ланч. До моих ушей донёсся всё тот же глухой стук, когда ноги упёрлись в пол, но после этого я безошибочно распознала звуки шагов: сначала одного, потом второго и третьего — очень медленных и осторожных. Я была готова вбежать к мистеру Лумису и захлопать в ладоши! Но тут мне подумалось, что если бы он этого хотел, то позвал бы меня. Видно, считает это своей проблемой и хочет разрешить её без посторонней помощи.
И всё же у меня было чувство, будто я подслушиваю — мистер Лумис, как видно, не осознавал, что его слышно на кухне — и мне хотелось избавиться от этого не очень приятного ощущения, поэтому я решила, что, пожалуй, моего пациента можно «разоблачить». С того времени, как он почувствовал себя лучше, я взяла себе за правило обедать и ужинать за карточным столиком у его кровати. Войдя в комнату с полным подносом еды, я переставила свои тарелки на столик, остальное отдала пациенту и заметила:
— Мне показалось, вы ходили?..
К моменту моего прихода он уже вернулся в постель и сейчас сидел, изучая чертёж, сделанный им на одном из бумажных листов. Всю последнюю неделю он прилежно работал: конструировал гидрогенератор.
Он поднял на меня отрешённый взгляд и проговорил:
— Это просто должно быть сделано.
Похоже, моё замечание его даже не заинтересовало; он снова уткнулся в свой чертёж и добавил:
— Эх, была бы у меня настоящая книга!.. В этих брошюрках объяснения слишком поверхностны. — Он кивнул на выпуски «Сельскохозяйственной техники», рассыпанные по его постели.
— Какая книга?
— По машиностроению. Физике. Электротехнике. Наверно, понадобилось бы несколько разных. А ещё — хорошая энциклопедия... У тебя нет?
— Нет. Но я знаю, где её раздобыть. В библиотеке в Огдентауне.
— В Огдентауне?
— Вы должны были пройти через него на пути сюда. Библиотека — такое серое каменное здание на Корт-стрит...
— Я прошёл через огромное количество городов. Сотни.
— Ну, тогда Огдентаун — последний из них.
— Далеко отсюда?
Я обрадовалась: неужели он сейчас предложит то, что я сама собиралась предложить?
— Недалеко. Всего лишь за второй грядой.
— Сколько миль?
— Ну, примерно двадцать. Может, чуть больше. (Вообще-то около двадцати пяти.)
Настала пауза. Мистер Лумис молча ел свой ланч.
Тогда я спросила:
— Если бы мы привезли оттуда книги... привезли сюда... они были бы опасны? Радиоактивны?
— Да.
— Надолго? Неужели навсегда?
— Нет. В конце концов они «остынут». Понадобится месяцев шесть — может, больше, может меньше. Отчасти это зависит от размера.
— Так долго? — протянула я.
— Это не имеет большого значения. Я мог бы надеть костюм и скопировать всё, что мне нужно: передаточные отношения и прочее в этом роде.
— Но я надеялась их почитать... Ну ладно, думаю, я смогу подождать шесть месяцев.
— Вряд ли тебе доставит удовольствие чтение технической литературы.
— Но в библиотеке полно других книг! Весь Шекспир, например, Диккенс, Гарди. И поэзия!
Как я и подозревала, к этим вещам мистер Лумис интереса не питал. Он продолжал молча есть, а потом проговорил:
— Ладно, не имеет значения — по крайней мере, сейчас. Я не могу идти так далеко. Вот когда смогу...
И тут — наверно потому, что от размышлений на эту тему у меня уже дырка в голове образовалась —
