Они оба не понимали, как себя вести. Они не знали ни как нанимать гувернантку, ни как в гувернантки наниматься, однако после этих слов нувориш немедленно Елену на работу принял. И все бы хорошо, и зарплата… Но как-то Елене претило положение прислуги в этом доме, ибо профессия учителя казалась ей почетной и гордой, а положение служанки — наоборот.
В другой раз с бывшей коллегой Елена пыталась открыть частную школу. Элитную (тогда только появилось это словечко) школу для детей из интеллигентных семей. Иностранные языки, бальные танцы, никаких упаковок от транквилизаторов не найдешь в туалете. Однако вскоре у помещенных в тепличную среду интеллигентских детей начались нервные срывы, и школу пришлось закрыть, так и не поняв, что сделано не так и почему приличные дети бесятся. Елена предполагала, что бесятся они от страха, от того, что за воротами школы их ждет заведомо враждебный мир, жить в котором школа никак не учит, вместо практических знаний предпочитая забивать детские головы латынью и древнегреческим.
Хотелось учить чему-то нужному и безусловному. Но совершенно непонятно было чему.
И вот однажды Елене позвонил бывший ее ученик Леня Азимов, хороший мальчик, про которого Елена знала, что он большой умница и окончил экономический факультет МГУ. Леня позвонил и стал говорить, что какое-то «конфо» и какой-то Аузан хотят наладить для школьников преподавание потребительских знаний. Звучало сомнительно. Ни про какое «конфо» Елена сроду не слыхивала. Имя Аузан звучало как воровская кличка. Что же касается потребительских знаний, то Елена, будучи учительницей до мозга костей, ко всему потребительскому относилась заведомо пренебрежительно и всеми силами всегда старалась отвадить своих детей от потребительства как такового.
Однако же выбирать особо не приходилось. Елена опять сидела без работы, а потому решила уж во всяком случае пойти и посмотреть, что это за «конфо» такое и что это за Аузан.
Аузан ей сразу не понравился. Выглядел каким-то авантюристом. Говорил напористо, как говорят по телевизору политики и продавцы никчемного товара, а сам сидел в обшарпанном кабинетике, курил, а вокруг сновали люди, неизвестно чем занимавшиеся и именовавшие себя сотрудниками КонфОП, Конфедерации обществ потребителей. «Тоже мне конфедерация, — подумала Елена. — Богадельня тут у них какая-то, а не конфедерация».
Еще неприятнее было то, что задачи Аузан ставил какие-то чересчур патетические: привнести в школу принципиально новый предмет, изменить саму суть экономического образования в школе, привить детям культуру потребления, вырастить новое поколение культурных потребителей… Елена собралась с духом и спросила прямо, что сложно бывает для интеллигентного человека: «Александр Александрович, скажите, вы хотите, чтобы мы вам памятник воздвигли посреди школьной программы, или вы хотите, чтобы в школе преподавались основы потребительских знаний?» «Я хочу, чтобы в школе преподавались основы потребительских знаний», — ответил вдруг Аузан очень просто.
И Елена почему-то поверила ему. Возможно, она поверила просто потому, что у нее не было работы и очень хотелось поверить, будто вот сейчас начнется новая, интересная и совсем уже больше не унизительная жизнь.
На самом деле Елена понятия не имела, что такое потребительские знания, и была испугана, когда Аузан чуть ли не в первый день работы пригласил ее поехать в Санкт-Петербург на конференцию, и не просто поехать, а и выступить там с докладом о том, как следует устроить преподавание потребительских знаний в школе.
Елена поехала и успокоилась немного. Она поняла, что, несмотря на полный свой непрофессионализм в сфере потребительского образования, тем не менее является чуть ли не лучшим в стране специалистом. Другие приехавшие на конференцию педагоги выходили на трибуну, надували щеки и врали в присутствии замминистра образования, будто у них в регионах потребительское образование активно развивается, а сами при этом не читали даже закона о правах потребителей. И замминистра образования тоже надувал щеки, хотя очевидно не понимал, про что это участники конференции переливают из пустого в порожнее. И был только один учитель-фрондер, который кричал, что в новых рыночных условиях людей то и дело обманывают и надобно, дескать, так устроить школьную программу, чтобы учить детей, как им вести себя, когда они обмануты.
В ответ на его выкрики Елена сказала, что детей не надо учить, как вести себя, если их обманули. Надо учить, как вести себя, чтобы не быть обманутыми. Концепция школьного курса сложилась вдруг у нее в голове. И цель будущего курса вырисовывалась более чем благородной. Дело было за малым — придумать школьный курс потребительских знаний от начала и до конца.
Учебник для 9-го класса
Первым делом они написали учебник. Учебник назывался «Основы потребительских знаний» и предназначался для учеников девятого класса. Аузан настаивал на том, чтобы учебник этот был написан не только для Москвы, но и для регионов, куда рано или поздно придет же потребительская революция. Во- вторых, Аузан настаивал, чтобы всюду, где это возможно, в учебнике подчеркивалась всемирно- историческая роль КонфОП и рекламировался журнал «Спрос», который, подобно газете «Искра», «есть не только коллективный пропагандист и агитатор, но также и коллективный организатор». В-третьих, Аузан говорил, что написанный теперь учебник неизвестно еще, переиздадут ли когда-нибудь, а потому настаивал, чтобы учебник не концентрировался на сиюминутных потребительских проблемах, а годился на все времена и разъяснял детям, как вообще устроено общество потребления и как будет устроено всегда, пока небо не упадет на землю и реки не потекут вспять.
Елена могла бы возмутиться этим со стороны Аузана идеологическим нажимом, однако парадоксальным образом не возмущалась, а была благодарна. Она знала, как пишутся учебники. В учебнике должны быть изложение материала, краткие выводы, проверочные задания по пройденной теме, а еще в учебнике должна быть идеология. Странным образом Елене легче было излагать предмет, если на место марксизма-ленинизма возможным оказалось поставить консюмеризм и лозунг «Идеи Ленина вечны» возможным оказалось не отвергать вовсе, а заменять мыслью о незыблемости законов потребления.
Так было привычней и легче. Когда в школьной программе была четкая структура, простые знания, которые следует изложить, и господствующая идеология, уж кто-кто, а советский-то учитель виртуозно умел на фоне всего этого красной нитью провести еще и скрытый смысл, важную какую-то и выходящую за рамки школьной программы правду, чтобы думающие дети поняли и втихомолку взяли на вооружение.
Это очень странный учебник — «Основы потребительских знаний» под редакцией Елены Кузнецовой. И странный вот почему.
Можете ли вы представить себе, чтобы учебник по какому-нибудь предмету описывал не только знания, изучением которых занимается представляемая учебником дисциплина, но также и знания, которыми дисциплина эта не занимается? Можете ли вы представить себе учебник физики, например, в котором написано, что законы термодинамики физика изучает, а законы стихосложения не изучает? Можете ли вы представить себе учебник биологии, где написано: «Дорогие дети, мы с вами будем изучать животных и птиц, но стихотворение Бродского „Осенний крик ястреба“ изучать не станем»? Возможно ли, чтобы в учебнике геометрии написано было, что геометрия изучает различные фигуры, например квадрат, однако же, дети, «Черный квадрат» Малевича мы изучать не будем?
Если учебник физики упоминает о стихосложении, учебник биологии — о стихотворении Бродского, а учебник геометрии — о «Черном квадрате» Малевича, это значит, что, сознательно или подсознательно, составитель учебника вовсе не про физику и не про биологию хотел рассказать детям, а про цивилизацию. Не про то, как доказывается теорема Эйлера, не про то, как устроен у ястреба скелет, а про то, что вот, смотрите, дети, пытливый человеческий разум так и этак, языком формул и языком поэзии, методом эксперимента и методом вдохновенного прозрения только и делает что изучает этот удивительный мир, стараясь разгадать его устройство и предположить его смысл.
Учебник Елены Кузнецовой «Основы потребительских знаний» устроен именно что описанным выше парадоксальным образом. Скрытые смыслы разбросаны в учебнике повсюду. На 17-й, например, странице мы находим таблицу, в которой сводятся вместе те правовые отношения, которые относятся к сфере потребительских знаний, с теми, которые вроде бы как не относятся.
